Убийца Шута

Хобб Робин

– Шесть?
– в изумлении воскликнула Шун.
– Шесть?

– Несколько съедим, а остальные возьмем с собой. Я их обожал, когда был ребенком, и, думаю, они очень понравятся Пчелке.

Повернувшись к Пчелке, чтобы предложить ей попробовать несколько моих любимых пряников, я не обнаружил ее на месте. Я поднял глаза на Риддла, и он наклонил голову в сторону задней части таверны. В той стороне была уборная.

Шун схватила меня за рукав.

– Я забыла сказать, какие специи нужно положить в мой сидр!

Я поднял руку, чтобы подозвать мальчика еще раз. Он сгорбился, опустив голову, и я был почти уверен, что он притворяется, будто не видит меня. Я устало махнул рукой. Мальчик сорвался с места и подошел к другому столу, где был встречен хриплыми криками шести ожидавших его мужчин. Я наблюдал, как он стал в позу и начал декламировать заученный

список. Мужчины ухмылялись, глядя на него.

– Он занят,- извинился я перед Шун.

– Он меня игнорирует!

– Я пойду на кухню и скажу им приправить Ваш сидр,- предложил ФитцВиджилант.

– Разумеется, нет, - воскликнула она.
– Этот мальчишка должен вернуться сюда и сделать свою работу. Том Баджерлок! Не могли бы Вы заставить этого мальчика делать то, что он должен? Почему он игнорирует знать и приносит еду к столу низкорожденных фермеров? Позови его сюда!

Я вздохнул. Риддл вскочил так резко, что почти опрокинул скамью.

– Я схожу на кухню. Таверна сегодня переполнена. Оставьте парня в покое, пусть делает свою работу.

Он перекинул ногу через скамью, повернулся и зашагал через тесный зал трактира, проскальзывая между теснящимися посетителями, но никого не задевая.

За исключением Шун. Она смотрела ему вслед, раздув ноздри и сжав губы так, что они побелели. Тон Риддла не оставлял сомнений в том, каково его мнение относительно нее. ФитцВиджилант смотрел ему вслед, слегка приоткрыв рот. Переведя взгляд на Шун, он мягко сказал:

– Это не похоже на Риддла.

– У него был трудный день,- извинился я за него. Мое колкое замечание не пристыдило Шун, у которой, казалось, выработался иммунитет. Я нахмурился, чувствуя, что Риддл упрекнул не только Шун, но и меня. Лант был прав. Это совсем не похоже на Ридла. Я подозревал, что мое поведение сильнее раздражало Риддла, чем обиды Шун из-за специй. На мгновение я закрыл глаза, ощущая горечь во рту. Бедная старая сука. Годами я строго контролировал свой Уит, отказываясь от всех связей, запрещая кому бы то ни было достучаться до меня. Сегодня эти барьеры рухнули, и я больше не мог отвернуться от этого, как не смог бы игнорировать, к примеру, избиение Пчелки. Этот садистский мясник не обладал Уитом. Но я чувствовал все то, что исходит к нему от старой собаки. Это была не боль ее раненого, стареющего тела, возникшая, когда она спешила за его телегой, это была даже не острейшая мука, которую она испытывала, когда ее резали. На протяжении многих лет я знал, как отстраниться от такого рода боли, переживаемой живыми существами. Нет. То, что разрушило мои стены и затопило меня яростью, было кое-чем иным. Преданность. Уверенность в том, что хозяин знает, как лучше. Всю свою жизнь она была его инструментом, его орудием, выполняла все его желания. Ее жизнь была жестокой, но именно для того она и была выращена. Для этого человека она травила быков, дралась с другими собаками, вступала в схватку с кабанами. Она исполняла все, что он ей велел, и испытывала радость, которую ощущает орудие, которое используется по назначению. Она слышала одобрительный голос хозяина или получала кусок мяса, когда побеждала для него. Такие моменты были чрезвычайно редки, но они и были лучшими в ее жизни, потому она была готова пойти на любую жертву, чтобы заработать хотя бы еще один.

Когда хозяин подносил швырял на голову быку, она запрыгивала на него. И даже когда он отрезал кусок от ее уха, она продолжала сжимать свои зубы, по своему понимая, что данная боль необходима.

Не так уж отличалась она от меня прежнего, каким я был, когда Чейд впервые использовал меня. Я стал таким, каким он вырастил и обучил меня. Так же, как это сделали с ним. Я не виню его за то, во что он меня превратил. Вероятно, если бы он не взял меня в ученики, я бы не пережил своего десятилетия. Он принял бастарда – проблему и возможно помеху для трона Видящих, и сделал меня полезным. Даже необходимым

И так я и жил, подобно этой суке, исполняя все, что он говорил мне, и никогда не сомневаясь в правильности происходящего. Никогда не забуду тот момент, когда впервые усомнился в непогрешимости Чейда. Годами он давал мне эльфовскую кору, когда я страдал от головных болей после использования Скилла или попыток использовать его. Я переживал упадок настроения и дикую нервозность ради избавления от боли. А он сочувствовал мне и просил быть усерднее, развивая Скилл. Годами никто из нас не знал, что эльфовская кора на самом деле подрывает мои способности к магии. Однако обнаружив это, я почувствовал отнюдь не опустошение

от того, что моя магия повреждена, а удивление – ведь Чейд ошибался.

Я начинал подозревать, что снова попал в ту же ловушку. Привычные шаблоны мышления трудно сломать.

Необычная тишина царила вокруг меня. Шун все еще кипела, ФитцВиджилант был сосредоточен. Я подозревал, что они с Риддлом были хорошо знакомы еще в Баккипе и, несмотря на разницу в положении, даже считались друзьями. И теперь он должен был сделать выбор, вступившись за леди или защитив своего друга. Я задумался, каково должно быть решение, чтобы я одобрил его. И молча ждал, зная, что его решение будет основанием для моего суждения о нем.

Облокотившись на стол, он посмотрел мимо меня на Леди Шун.

– Вам не следует судить мальчишку слишком строго, - предложил он. На мгновение мое сердце потеплело по отношению к нему. А потом он все разрушил, сказав: - Мы сидим здесь, среди простолюдинов, и он всего лишь парень из таверны, расположенной в захолустном городишке. Было бы удивительно, если бы он был обучен распознавать знатных дам и отдавать им почести, которых те заслуживают.

Как Чейд мог позволить ему быть таким высокомерным? Хотя Чейд никогда не унижал меня за мое незаконное происхождение, объединявшее нас, он позволил мне понять, что, будучи рожденным простолюдинкой, я никогда не мог рассчитывать на предоставление мне привилегий благородного сословия. Мне стало интересно, знал ли ФитцВиджилант, что его мать была Главной Охотницей, уважаемой королевой, но все же не знатного происхождения. Воображал ли он себя потерянным дворянином очень высокого ранга? Лучшим, нежели скромный сын простолюдина Том Баджерлок?

Лучше чем Пчелка?

И в тот же момент я с совершенной ясностью осознал, что ФитцВиджилант совершенно не подходит на роль учителя для моей дочери. Как я мог верить в обратное? Я понял, что качаю головой своей собственной глупости. Поскольку ФитцВиджилант провалился в качестве убийцы, Чейд предположил, что он справится лучше, став писарем и учителем. И я продолжил развивать логическую цепь. Почему? Неужели каждый из нас верит, что учить детей может быть проще, чем убить их?

Что же со мной было не так, если после стольких лет я беспрекословно принимал решения Чейда? Ведь сейчас я уже взрослый? Но такова власть старого наставника надо мной. Давно зная, что Чейд может ошибаться, в сложных ситуациях я все еще принимал по умолчанию, что Чейд знает лучше меня. Я редко сомневался в его поручениях. И что еще хуже, редко когда я старался выяснить какую-либо информацию, которую он не желал делить со мной. Что ж, теперь все изменится. Без сомнений, я узнаю истинное происхождение Ланта и потребую ответа на вопрос, почему кто-то целенаправленно пытался убить Шун. И я спрошу у него, почему именно они могут охранять и учить мою девочку?

Так вот, я сам стану для нее и учителем, и стражем. Она уже умеет читать, а большинство своих знаний я почерпнул из чтения, или же помогая Чейду в его странных экспериментах. Конечно, были еще и физические упражнения, но я почти не видел необходимости учить Пчелку владению топором или мечом. Меня заставила улыбнуться мысль о том, как серьёзно она занималась на наших вечерних тренировках с ножом. Короткие уроки обращения с лезвием сменялись сказками на ночь или песней. Она быстро училась. Я смог дать ей это. После того, как она дважды порезала мои пальцы, я заменил ее поясной нож деревянным клинком. Несколько вечеров назад я был поражен тем, как она уклонилась от моего клинка акробатическим движением, достойным Шута. Если я смог научить ее танцевать с клинком, то, разумеется, научу ее и всему остальному, что необходимо знать. Я смогу дать ей достаточное образование. А всему что я не знал, ее мог бы научить еще кто-то. У нас был замечательный целитель в поместье. И она могла бы опираться на ту базу знаний о травах, что передала ей Молли. И да, моя дочь будет обучаться игре на инструментах, танцам и тысяче других вещей, которые в последствии сможет использовать как свое женское оружие. И языкам! Разумеется, наречию Горного Королевства. И было несправедливо по отношению к Пчелке насовсем обосноваться в Ивовом Лесу. Мы могли бы провести год в Горах, чтобы она узнала другой уклад жизни. И то же применимо к Внешним Островам. И к каждому из Шести Герцогств. До своего шестнадцатилетия моя дочь побывает в каждом из них, решил я. Казалось, что я двигался по узкой тропе, а потом внезапно осознал, что в любое время я могу покинуть ее и направиться куда угодно. Я могу выбрать что и как она будет изучать, и во время этого процесса сформируется ее облик.