Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
Шрифт:
— Наверное, это какая-то очередная несчастная парочка, которую мамочка бог знает где разыскала и пожалела, — проникновенно предположила Примроуз.
— Но в любом случае они довольно неплохо воспитаны и ведут себя прилично, — добавила Дэффи. — А ты иди сразу наверх. Чак принесет тебе чемодан, правда же, дорогой? Ты будешь жить рядом с нами — мы на этот раз занимаем комнату Сайри Моэм. Вай и Пит вытянули короткую спичку в этом году, бедняжки!
— И с этим надо что-то сделать, — заметила Примроуз.
— Торт можешь отдать мне, — сразу же предложил Чак. — Я устрою его вместе с остальными подарками, а потом займусь твоим чемоданом.
Пока
— А Эдвард совсем обнаглел, должна тебе сказать. Мамочка выразила недовольство.
— Не ехидничай, Дэффи! У него действительно очень важная конференция…
Дверь наверху открылась и снова захлопнулась, голоса стихли. Через несколько секунд на лестнице послышались тяжелые шаги Чака Суошгеймера, и опять наступила тишина. Прошло минуты две или три, и из деревни вернулась Эмми. Она принесла самую большую и красивую коробку шоколадных конфет, какую только сумела разыскать в центральном магазине Пламли-Грин.
— Чудесная деревня! — доложила она. — И какие пейзажи! Сосновые леса, песчаные дорожки, и повсюду цветут колокольчики. Вот почему меня так долго не было. Ну а пока что вот это нам лучше положить в буфет.
Она передала конфеты Генри вместе с цветастой праздничной открыткой, единственной с поздравлениями ко дню рождения, которая оказалась в продаже в газетном киоске. Открытка содержала соответствующую надпись:
Вот этот день и наступил, Он целый год желанным был. И все друзья устали ждать, Чтоб «С днем рождения!» сказать.Генри лишь вздохнул, прочитав эти немудреные вирши, но делать ничего не оставалось. Он вынул из нагрудного кармана ручку и приписал следующее: «С наилучшими пожеланиями от Генри и Эмми Тиббет». Затем они с Эмми прошли на кухню, чтобы добавить в буфет свой подарок. Там уже прибавилась весьма внушительных размеров квадратная коробка из белого картона, украшенная изящной надписью: «Мейсон Бонне, кондитерская, Лозанна». Генри аккуратно снял крышку. Его взгляду предстал потрясающей красоты торт, обильно украшенный сахарной глазурью. В середине шедевра, среди золотых свитков и розовых цветов из крема, примостилось аккуратное швейцарское шале из марципана с шоколадными ставнями и крышей. Вокруг этого шедевра было выведено: «С днем рождения, Кристэл». Генри осторожно закрыл коробку и положил рядом свой скромный набор конфет. И тут он внезапно увидел в буфете еще кое-что. Он просунул руку к задней стенке и достал оттуда предмет.
Эмми увидела в руке мужа небольшой красный баллон аэрозоля. Белыми буквами было написано: «Улетайка». Более мелким шрифтом изготовитель сообщал, что данный инсектицид рекомендовалось использовать исключительно в оранжереях, а совсем крошечные буковки информировали о том, что при использовании химиката необходимо надевать резиновые перчатки, беречься от попадания его в глаза или на кожу, а после применения тщательно вымыть руки большим количеством проточной воды. На верхней части баллона имелась еще одна надпись, которую было почти невозможно прочитать невооруженным глазом. Она сообщала о крайней токсичности препарата. Оказывается,
— Наверное, именно с этим химикатом и колдует Долли над своими азалиями, — предположила Эмми.
— Именно, — согласился Генри. — Но эти баллончики хранятся в оранжерее, причем под замком. Так или иначе, но уж на кухне им совсем не место.
— Наверное, Долли что-то перепутала… — пробормотала Эмми и замолчала. При идеальном порядке, царившем на кухне, невозможно было бы и представить, что Долли могла что-либо напутать.
— Скажу тебе больше, — продолжал Генри, — я на девяносто девять процентов уверен, что раньше этого баллончика тут не было. Но оставить его здесь нельзя. Я заберу его в нашу комнату и запру в ванной. А теперь нам пора пойти переодеться, а то мы опоздаем к началу праздника.
Генри и Эмми спустились в гостиную, когда часы пробили шесть. Они увидели, что за это время неутомимая Долли уже все подготовила для торжества. Гостиная изменилась. Вокруг низкого мраморного столика, на котором лежали подарки, выстроились стулья. В центре высился торт, рядом стояли розы в большой серебряной вазе. Тут же лежала и коробка конфет от Тиббетов, и сверток от Долли. Две запотевшие бутылки шампанского стояли в ведерках для льда. Вино должно было разливаться по девяти хрустальным бокалам; похожим на прозрачные тюльпаны. Итак, все было готово, но пока что в гостиной, кроме Генри и Эмми, никто не появлялся. Генри быстро достал из кармана носовой платок и тщательно протер и без того чистые и сверкающие бокалы.
Но вот компания начала собираться. Долли торжественно ввела участников праздника в гостиную. Сама она была неузнаваема в коротком, но со складками платье из лилового шелка. Все остальные входили в комнату как небольшое стадо заблудившихся овечек. Большое кресло во главе стола предназначалось, разумеется, для Кристэл. По ее правую руку должен был восседать Генри, рядом с ним — Эмми. Долли досталось место слева от хозяйки дома, рядом с ней предполагалось посадить Примроуз. Две оставшиеся пары должны были устроиться на стульях так, что оказывались напротив Кристэл.
В пять минут седьмого двери распахнулись и в комнату эффектно прошествовала леди Бэллок. Она облачилась в платье из золотой парчи, все усыпанное блестками и жемчужинами и отороченное белыми перьями страуса. Подол был обрезан неровно, как бы в форме золоченых сосулек, которые, в свою очередь, также были обшиты блестящей бахромой с бусинками. Короткие волосы Кристэл, выкрашенные хной, украшал обруч с чуть поблекшими от времени стразами, а мундштук черного дерева с вкрапленными в него алмазами на этот раз оказался длиннее обычного. Она остановилась на пороге и нарочито торжественно возгласила:
— Дорогие мои!
Как по заказу, раздался хлопок. Это вылетела пробка из бутылки шампанского, которую взялся открывать Чак. Вино разлили по бокалам, все бросились целовать и поздравлять именинницу, потом дружно выпили. Но Генри заметил: сама Кристэл пока что не притрагивается к вину. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — по этикету ей предстоит выслушать тосты от всех присутствующих. Она подошла к столу с полным бокалом, устроилась на своем королевском месте и, подмигнув Генри, похлопала рукой по обивке правого стула, как бы приглашая его присесть.