Убийство в ЦРУ
Шрифт:
— Благодарю. Теперь мой черед задать вам вопрос.
— Прошу вас.
— Если предположить, что сказанное вами обо мне верно, особенно о моей якобы продолжающейся работе на ЦРУ, то каким образом вы узнали об этом?
Он улыбнулся и тут же, не выдержав, рассмеялся:
— И тогда никаких отговорок?
— Это что, сто первая заповедь Школы психиатров — отвечать вопросом на вопрос?
— Это идет куда дальше, мисс Кэйхилл. Этим отлично пользовались древние греки. Сократ обучал этому приему.
— Да, вы
Толкер покачал головой и сказал:
— Вы ведь по-прежнему не откровенны, так?
— Разве нет?
— Нет. Вы же знаете — или от Барри, или от кого другого в вашей организации, — что я при случае оказывал определенные услуги вашему нанимателю.
Кэйхилл улыбнулась:
— Этот разговор обернулся таким количеством откровений, что, вероятно, огорчил бы наших… наших нанимателей, если бы мы и впрямь работали на них.
— Нет-нет, мисс Кэйхилл, вашего нанимателя. Я всего лишь выступал в качестве консультанта по одному-двум проектам.
Она знала, что все сказанное им до этой минуты было правдиво до мелочей, и решила, что глупо продолжать тешиться такой игрой.
— С удовольствием выпила бы еще один бокал вина, — сказала она.
Он выполнил ее просьбу. Когда они снова оба сидели у столика, он взглянул на часы и сказал:
— Позвольте, я попытаюсь, не утруждая вас задаванием вопросов, рассказать, что вы намеревались узнать. Как вам хорошо известно, Барри Мэйер была прелестной и многого добившейся женщиной. Ко мне она пришла потому, что в ее жизни появились некоторые весьма огорчительные аспекты, обсуждать которые с кем-либо ей оказалось затруднительно, что, разумеется, само по себе является признаком здравомыслия.
— Пришла за помощью?
— Разумеется, для распознавания проблемы и принятия необходимых мер. Она походила на большинство людей, рано или поздно кончающих каким-нибудь видом лечения: одаренная, здравая и собранная почти во всем в своей жизни, она время от времени спотыкалась о некие призраки прошлого. Мы с нею прекрасно поработали.
— Ваши отношения продолжались и после того, как лечение закончилось?
— Мисс Кэйхилл, вы же знаете, что продолжались.
— Я не имела в виду то, что она делала как курьер. Я имела в виду ваши личные отношения.
— Какой осмотрительный термин! Вы хотели узнать, спали ли мы с нею?
— С моей стороны было бы неосмотрительно спрашивать об этом.
— Но вы уже спросили, и я предпочту не отвечать неосмотрительностью на неосмотрительность. Следующий вопрос.
— Вы собирались рассказать мне обо всем, что мне нужно, без моих вопросов, помните?
— Да, это верно. Вы хотели узнать, есть ли у меня информация, имеющая отношение к ее смерти.
— А она у вас есть?
— Нет.
— Как, по-вашему, кто ее убил?
— С
— Я не верю, что это на самом деле был инфаркт. А вы верите?
— Я знаю об этом не больше того, что прочел в газетах.
Кэйхилл отпила вино из бокала: не потому, что ее потянуло выпить, а потому, что ей требовалось время, чтобы переварить полученную информацию. Когда она звонила, прося о встрече с Толкером, то предполагала, что ее быстренько пошлют подальше. И даже подумывала, а не записаться ли ей на прием как пациентке, но поняла, что то был бы слишком уж обходной путь.
А вышло все так просто. Телефонный звонок, краткое объяснение секретарше, что она подруга Барри Мэйер, — и в миг единый назначена встреча. Он явно торопился выяснить, кто она такая. Почему? К какому источнику он прибег, чтобы добыть информацию о ней? Лэнгли с его личными делами аппарата центральных кадров? Возможно, но вряд ли. Такого рода информацию ни в коем случае не выдадут врачу-контрактнику, лишь тоненькими ниточками связанному с ЦРУ.
— Мисс Кэйхилл, я проповедовал вам необходимость быть откровенной, сам же сей добродетели не следовал.
— Что вы говорите?
— Да. Уверен, вы сидите сейчас и пытаетесь сообразить, откуда я получил информацию про вас.
— По правде говоря, это именно так.
— Барри была… ну, давайте скажем только то, что ее никак нельзя причислить к людям, которые держат рот на замке.
Кэйхилл не могла удержаться от смеха: вспомнила, как огорчилась, когда ее подруга походя сообщила о своей новой — по совместительству — работе курьера.
— С этим вы согласны, — заметил Толкер.
— Ну, я…
— Барри, согласившись доставлять кое-какие материалы для ЦРУ, стала разговорчива. Она заявила, что это ирония судьбы, потому что у нее есть подруга, Коллетт Кэйхилл, которая работает на ЦРУ в американском посольстве в Будапеште. Я заинтересовался и задал ряд вопросов. Барри ответила на все. Не поймите превратно. Она не просто случайно сболтнула. Если бы это было так, я тут же прекратил бы наши отношения, во всяком случае, эту их часть.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Что она еще поведала обо мне?
— Что вы женщина красивая и одаренная и что вы ее самая лучшая подруга.
— Она вам в самом деле так сказала?
— Да.
— Я польщена. — Коллетт почувствовала, что слезы вот-вот брызнут у нее из глаз, и, усмиряя их, сделала глотательное движение.
— Хотите, честно скажу вам, что сам думаю по поводу того, как и отчего умерла Барри?
— Конечно, хочу!
— Меня устраивает официальное заключение по вскрытии о разрыве сосудов сердца. А вот если она умерла не из-за этого, я предположил, что наши друзья на той стороне решили уничтожить ее.