Убийство в морге
Шрифт:
— Хочешь подраться? — насмешливо спросил Григорьев. — Один на один?
Хрусталев оглянулся на Телка, ища поддержки.
И он ее получил.
— Я на твоей стороне! — заявил Телок злобно. — Давно пора показать разной интеллигентской сволочи, чья власть в камере и кто главный!
Айрапетян, Маленький и Рудин встали рядом с Телком и Хрусталевым.
— Бунт! Бунт! Бунт! — заорали они так, что зазвенело в ушах.
— Выбиваем дверь! — скомандовал Телок. — Хватайте скамьи.
Григорьев решительно встал у бунтарей на пути.
— Я не позволю вам это сделать! Мы не хотим наматывать дополнительный срок! Сойкин — болтун с идиотскими идеями всеобщей уравниловки. Слушать его — все равно что самому себя опустить.
— Прочь с дороги! — рявкнул на него Хрусталев. — Или я за себя не отвечаю! Замочу!
Великанов бросился на подмогу Григорьеву.
— Впятером на одного? Не позволю!
Всей массой своего тела он обрушился на Рудина, тот врезался в Айрапетяна и увлек его за собой. Оба они сбили с ног Маленького, и все трое свалились на пол.
— Молодец, Великанов! — одобрил Кузин. — В принципе «домино» ты становишься профессионалом.
Троица, матерясь и чертыхаясь, поднялась с пола и бросилась на Великанова.
Драка разгоралась не на шутку.
Кобрик решил принять участие в драке на стороне Григорьева, но Кузин вцепился в него мертвой хваткой.
— Пусти! — пыхтел Кобрик.
— Не лезь! — увещевал его Кузин. — Иначе ожидание обеда растянется на пять лет!
Узкое пространство камеры не давало пятерке «бунтарей» использовать свое численное преимущество.
А Григорьев с Великановым, встав плечом к плечу, не дали себя окружить.
Постепенно драка переросла в свалку, когда численное преимущество стало сказываться. Ближний бой всегда на стороне численного преимущества.
И тут в гущу свалки неожиданно для всех бросился Поворов с яростным криком:
— Убью!
И бульдожьей мертвой хваткой вцепился в Хрусталева. Раздался дикий предсмертный крик, который заставил участников драки оцепенеть на месте, а затем отпрянуть в разные стороны.
На месте драки, на полу, остался лежать Хрусталев.
Из уголка его рта вытекала тоненькая струйка крови, а прямо из груди торчала металлическая ручка ланцета.
— Однако! — пробормотал Григорьев. — Как ловко ты его заделал!
Поворов отшатнулся от трупа после слов Григорьева и истерично завопил:
— Я не убивал его! Это не я! Не я! Клянусь, я не убивал!
— Я видел, что ты убил! — прервал его истерику Григорьев. — Правильно сделал!
— Нет! Нет! Клянусь! — дрожал Поворов.
— Чего дрожишь? — хлопнул его по плечу Телок. — Вышка тебе не
Поворов набросился на Телка.
— Это ты все подстроил!
Телок без разговоров сбил Поворова с ног.
— На меня повесить тебе не удастся!
Поворов повалился на пол и остался там, даже не делая попытки подняться.
Только слезы потоком хлынули у него из глаз, и он зарыдал, уже не стесняясь никого из окружающих.
Григорьев посмотрел на Великанова.
— Вертухая надо позвать! Постучи, Великанов! Только дверь не вышиби.
— Стучать не приучен! — пробормотал ошеломленный смертью Хрусталева Великанов, но покорно пошел ломиться в дверь камеры.
Телок неожиданно сказал Григорьеву, глядя на Кобрика:
— Может, это и не Поворов заделал Хрусталева?
— А кто? — хмуро спросил Григорьев, подозрительно глядя на Телка.
— Кобрик! — ухмыльнулся Телок.
Кобрик, услышав нелепое обвинение, побелел от гнева.
— Чокнулся?.. Я даже в драке не участвовал.
— А чего тебе участвовать? — продолжал издеваться Телок. — Выждал момент в чужой драке, подошел и засадил. Долго ли умеючи?
Григорьев подошел к Телку, улыбнулся и стал методично избивать его.
Застигнутый врасплох Телок не сопротивлялся, только защищал руками жизненно важные органы тела.
Отправив Телка последним ударом на койку, Григорьев нежно спросил его:
— Скажи нам еще раз, только внятно: что ты видел?
Телок, почувствовав на своей шкуре удары Григорьева, не стал испытывать судьбу:
— Пошутил я! Уж и пошутить нельзя!
— Ты лучше скажи, что ты видел? — не отставал от него Григорьев.
— Что можно видеть, когда дерешься?.. Поворов бросился в драку и засадил что-то в грудь Хрусталеву. В больничке свистнул, не иначе. Вчера, когда жопу лечил… Идея! — обрадовался он. — Взаимка!
Григорьев подумал и согласился:
— А что?.. Неплохо придумано.
Поворов неподвижно лежал на полу и слушал, как спокойно решают его судьбу на долгие годы. Но ему было уже все равно, он находился в полной прострации.
«Наказание должно неотвратимо следовать за преступлением!» — вспомнил он слова юного следователя.
И что-то сломалось в нем. Поворов почувствовал это просто почти физически.
— Григорьев, можно тебя на минуту? — позвал Кобрик.
— Говори, в чем дело?
Кобрик стал шептать ему взволнованно:
— Поворов не мог убить Хрусталева! Я ясно видел его руки, когда он вцепился ему в горло.
— Тогда кто, по-твоему? — хмуро спросил Григорьев.
— Рядом был один Телок! — мстительно проговорил Кобрик.