Убийство в приграничном замке

Волковский Андрей

А что, если она имела в виду другую его часть? Что ж, он и сам хотел бы знать больше про Голос. Но откуда и как?

* * *

Разбудили Ская неожиданные гости. На негромкий стук в дверь поднялся Ник и пошел открывать.

Тихо сказал:

– Господин спит.

За дверью зашептали в ответ, и Скай окончательно проснулся.

– Уже не сплю! – сказал волшебник, потягиваясь. – Кто там?

Вот если там принесли еду, это было бы весьма неплохо: кажется, порядком вымотанное недавними событиями тело решило отсыпаться и отъедаться при всяком удобном случае, а удобным назначить каждый

случай, когда не творится ничего опасного или интересного. Но, кстати, во время интересного тоже порой можно есть.

Размышления волшебника прервал слуга, которого Ник пустил в комнату.

– Господин Скай, там к вам прибыли горцы.

Остатки сна мигом слетели со Ская.

Слуга продолжил:

– Они вроде как должны свои легенды рассказывать вам, господин. Их по приказанию господина Олета вызвали. Звать или гнать?

– Зови, конечно! – оживился Скай.

– И еды господину волшебнику принеси! – строго велел Ник.

Надо же, есть все же своя прелесть в том, чтобы быть почетным гостем, а не просто бродячим волшебником, подумалось Скаю.

Гости оказались тремя мужчинами разного возраста: высокий седобородый старец с посохом, средних лет мужчина с длинными черными усами, невысокий, но крепкий, и парень со шрамом возле левого уха, на вид примерно ровесник Ника. Все трое были загорелыми, светлоглазыми и смотрели по сторонам со смесью робости и чувства собственного достоинства. Мол, мы люди скромные, но обижать себя не позволим.

Волшебник приготовил бумагу и письменные принадлежности, решив на всякий случай записать все, а может, еще и портреты рассказчиков зарисовать: очень уж необычно выглядели их меховые долгополые плащи, видневшиеся под ними богато вышитые короткие «халаты» и широкие пояса над просторными штанами. Притягивали взгляд резные узоры на посохе старца и короткие кинжалы в кожаных ножнах с металлической отделкой на поясах всех троих.

Изъяснялись гости на вполне сносном аэррийском, причем лучше всех говорил самый молодой горец. Узнав, что господину волшебнику нужны легенды и сказания, горцы сначала изумленно переглянулись и обменялись несколькими репликами на родном языке, потом осторожно взялись расспрашивать, зачем это нужно и не хочет ли приезжий господин над ними посмеяться.

Скай заверил их, что никто смеяться не будет. Он, мол, хочет собрать сказания здешних краев, записать их и отвезти в столицу – большой-пребольшой город – в библиотеку, где хранятся записанными легенды разных народов и стран, научные труды, заметки путешественников, истории о великих волшебниках и рецепты зелий. Скай здраво рассудил, что объяснить гостям концепцию научной конференции будет сложновато: она и ему самому порой казалась совершенно бессмысленной, а вот и вправду записать их легенды и передать столичной библиотеке не помешает.

Трое слуг принесли подносы с едой: овощная похлебка, сыр и хлеб для горцев, запеченные с травами цыплята в сливочном соусе для господина волшебника и его помощника, неизменные тарелки с сырной нарезкой, молоко и медовый взвар в высоких кувшинах и с десяток румяных пирожков.

Скай разделил цыплят на пятерых и тем, видно, завоевал сердца гостей. За последующие четыре с половиной свечи ему рассказали десятки сказок, легенд, преданий и даже спели пять-шесть поразительно приятно звучащих песен на три голоса.

В историях горцев мелькали злые карлики, путающие

следы, одноглазая старуха с тремя острыми зубами, человек-барс, прекрасные девы, поющие так жалобно, что заслышавший их начинает плакать и не останавливается, пока не замерзнет насмерть, а также жуткий мстительный дух младенца, погибшего по вине матери, и говорящие на человеческом языке мыши, приносящие удачу, и птицы с железными клювами.

Скай старательно записал описания всех этих созданий, а потом поинтересовался, не было ли в горах огромных созданий. Самым большим легендарным созданием, по словам его гостей, был прародитель-тсарлак, возвышавшийся над родичами вдвое.

– А раньше, много-много лет назад? – уточнил волшебник. – Говорят, тут, в горах, видели огромное существо…

Горцы переглянулись с видимым сомнением и начали совещаться на родном языке. Потом старец вдруг прищелкнул языком и сказал:

– Ты, наверное, про чужой бог говорить! Он не наша, не горный! То ли ваш, то ли степный. Ушел туда. – Рассказчик махнул рукой куда-то на запад. – И все. Не наша, нет.

Скай, воодушевившись внезапной ниточкой, продолжил расспросы, но больше горцы ничего не знали: лишь то, что очень много поколений назад из горы вышел чужой страшный бог и ушел наказывать то ли своих за то, что плохо поклоняются, то ли чужих за то, что обижают кого не следует, а вот горцев не тронул. Потому и не удостоился важного места в их легендах.

Волшебник уточнил, были ли войны у горцев и, если да, то не являлся ли тот чужой в годы войн или после? Но гости заверили его, что хоть кровавые стычки у них и случались, чужака ни до, ни после того случая никто не видел. И вообще давайте лучше еще споем.

Против песен Скай не возражал, а что до Стража, то можно предположить, что смертей и крови в ходе горных междоусобиц ему маловато. Так Скай и записал в черновике.

Наконец, гости начали собираться: им, мол, пора домой, пока синяя темнота не стала черной – видимо, до ночи. Скай спросил, не боятся ли они даракийцев: те ведь вчера засели как раз на подходе к родной деревне горцев. Те замотали головами и пояснили иноземцу, что степняки никогда не трогают горцев, ибо считают, что те способны возвращаться из смерти и страшно мстить. Старец усмехнулся в бороду и добавил, коверкая слова, что это суеверие сберегло немало жизней.

Когда гости ушли, Скай подумал, что горские легенды, суеверия и песни, конечно, по-своему привлекательны, но, увы, ни на шаг не приближают его к выполнению задания господина Марка. Волшебник вздохнул, потом решил, что теперь самое время проведать друга: наверное, Пит уже проснулся. Или все же дать ему еще немного отдохнуть?

Размышления Ская прервал негромкий стук в дверь, а когда Ник открыл, на пороге оказался Пит.

– Тебе разве уже можно подниматься? – строго спросил травник, пропуская друга в комнату.

Кучер хмыкнул:

– Господин лекарь дозволил.

И посмотрел на Ская так многозначительно, что волшебник тут же выставил Купол.

– Я тут две интересные вещи разузнал. Во-первых, некоторым тсарлакам из тех, что были под седлом, когда мы в засаду попали, кто-то испортил защитные амулеты. Так что бедолаги стали совершенно беззащитны против даракийских чар. Потому, видно, и взбеленились.

Пит выразительно глянул на Ская. Тот заметил:

– Значит, засаду организовал кто-то изнутри, из замка.