Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)
Шрифт:
– Наверное, он написал его непосредственно перед тем, как… сделать это, – сказал Хьюго.
Пуаро задумчиво кивнул, снова посмотрел на разбитое зеркало, затем на покойника. Чуть нахмурился, словно в замешательстве. Потом подошел к двери, криво висевшей, со сломанным замком. В двери не было ключа, насколько он знал, – иначе сыщик не смог бы заглянуть в замочную скважину. На полу не было никакого намека на ключ. Пуаро склонился над убитым и пробежался пальцами по его телу.
– Вот он, – сказал он. – Ключ в кармане.
Хьюго достал портсигар и закурил. Говорил молодой человек довольно сипло.
– Все выглядит совершенно ясным, – сказал он. – Дядя заперся
Пуаро задумчиво кивнул. Хьюго продолжал:
– Но я не понимаю, зачем он послал за вами. В чем дело?
– Это довольно сложно объяснить. Пока мы, мистер Трент, будем ждать полицию, может быть, вы расскажете мне, кто все эти люди, которых я тут встретил по приезде?
– Кто? – почти рассеянно сказал Хьюго. – О да, конечно. Извините. Может, мы сядем? – Он показал на небольшой диванчик в самом дальнем от тела углу комнаты, а затем нервно продолжил: – Итак, Ванда – моя тетка, вы знаете. И Рут, моя кузина. Но с ними вы знакомы. Еще одна девушка – это Сьюзен Кардуэлл. Она просто гостит здесь. Полковник Бери. Это старый друг семьи. Мистер Форбс. Он тоже старый друг семьи; кроме прочего, он еще является семейным адвокатом и все такое. Оба старикана в юности были влюблены в Ванду и до сих пор являются ее верными и преданными поклонниками. Это смешно, но довольно трогательно. Затем Годфри Бэрроуз, секретарь старика… то есть дяди, и мисс Лингард, которая помогает ему писать историю рода Шевенэ-Горов. Она копает исторический материал для писателей. Вроде бы все.
Пуаро кивнул. Затем спросил:
– Как я понимаю, вы действительно слышали выстрел, убивший вашего дядю?
– Да. Мы подумали, что это хлопнула пробка от шампанского – по крайней мере я так подумал. Сьюзен и мисс Лингард решили, что это выхлоп машины снаружи – дорога проходит довольно близко, понимаете.
– Когда это было?
– Где-то в десять минут девятого. Тогда Снелл в первый раз ударил в гонг.
– И где вы были, когда услышали его?
– В холле. Мы… мы еще посмеялись по этому поводу – поспорили, знаете ли, откуда этот звук. Я сказал, что из столовой, Сьюзен – что из гостиной, мисс Лингард сказала, что откуда-то сверху, а Снелл сказал – что с дороги, только слышим мы его из окна вверху лестницы. Сьюзен тогда спросила: «Есть еще теории?» А я рассмеялся и сказал, что всегда еще есть убийство! Теперь как-то мерзко об этом даже думать…
Его передернуло.
– Никому не пришло в голову, что сэр Жервас мог застрелиться?
– Нет, конечно же, нет!
– То есть вы понятия не имеете, почему он мог застрелиться?
– Ладно, наверное, мне не стоило бы этого говорить… – медленно начал Хюго.
– У вас есть идея?
– Да… ну… трудно объяснить. Естественно, я не ожидал, что он покончит с собой, но все равно я не слишком удивлен. Дело в том, месье Пуаро, что мой дядя был чокнутый. Все это знали.
– Вы считаете это достаточным объяснением?
– Ну, люди стреляются, когда они даже слегка безумны.
– Восхитительно простое объяснение.
Хьюго уставился на него.
Пуаро снова встал и стал бесцельно прохаживаться по комнате. Она была уютно обставлена в тяжелом викторианском стиле. Здесь были массивные книжные шкафы, тяжелые кресла и несколько настоящих чиппендейловских стульев [28] . Украшений было немного, но несколько бронзовых безделушек на каминной полке привлекли внимание Пуаро и вызвали в нем искреннее восхищение. Он брал их одну за другой
28
Томас Чиппендейл (1718–1779) – крупнейший мастер английского мебельного искусства эпохи рококо и раннего классицизма. Изготовленная из красного дерева, мебель этого мастера отличалась сочетанием рациональности форм и ясности структуры предмета с изяществом линий и прихотливостью узора.
– Что это? – без особого интереса спросил Хьюго.
– Ничего особенного. Крохотный осколок зеркала.
– Забавно, что выстрел разнес зеркало, – сказал Хьюго. – Разбитое зеркало – к несчастью. Бедный старый Жервас… Удача слишком долго не покидала его.
– Ваш дядя был удачлив?
Хьюго коротко хохотнул.
– Как в поговорке! Все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Если он поддерживал аутсайдера, тот выигрывал. Если он вкладывал деньги в сомнительную шахту, в ней сразу же натыкались на жилу руды. Он удивительным образом спасался из самых опасных мест. Его жизнь не раз спасало чистое чудо. Он был хорошим парнем в своем роде, понимаете. Он определенно «много где побывал и много что повидал» – больше, чем большинство его ровесников.
Пуаро пробормотал тоном беседы:
– Вы были привязаны к своему дядюшке, мистер Трент?
Казалось, Хьюго Трент немного опешил от такого вопроса.
– О… ну… да, конечно, – довольно расплывчато сказал он. – Понимаете, с ним порой было трудновато. Ужасно непросто было с ним сосуществовать, и все такое. К счастью, мы с ним нечасто виделись.
– Вы ему нравились?
– По крайней мере я этого не замечал! Кстати, он, так сказать, вообще отрицал мое существование.
– Как это, мистер Трент?
– Ну, понимаете, своего сына у него не было, и он очень болезненно к этому относился. Наследная кровь была для него чем-то вроде предмета одержимости. Уверен, его глубоко ранило то, что после его смерти Шевенэ-Горов на свете не останется. Род, знаете ли, ведет свою историю со времен нормандского завоевания. Старик был последним в роду. Полагаю, с его точки зрения, это было довольно погано.
– А вы сами не разделяете этого чувства?
Хьюго пожал плечами:
– Все это мне кажется довольно старомодным.
– И что теперь будет с его имением?
– Не знаю. Может, я унаследую… Или, может, все достанется Рут… А может, Ванде до ее смерти.
– Ваш дядюшка не говорил о своих намерениях?
– Ну, была у него одна излюбленная идея…
– И какая же?
– Он считал, что мы с Рут должны пожениться.
– Это, несомненно, было бы весьма подходящим союзом.
– Очень даже. Но Рут… ну, у Рут очень четкие взгляды на жизнь. Понимаете, она очень привлекательная девушка, и она это знает. И не торопится выходить замуж.
Пуаро подался вперед.
– Но вы сами были бы не против, месье Трент?
– Я не вижу особой разницы в том, кто сегодня на ком женится, – скучным тоном ответил Хьюго. – Развестись легко. Если вы не подходите друг другу, нет ничего проще, чем разрубить узел и начать сначала.
Дверь открылась, и вошел Форбс с высоким, стройным, как ель, человеком. Тот кивнул Тренту.
– Привет, Хьюго. Мне очень жаль. Это такой удар для всех вас…
Эркюль Пуаро вышел вперед.
– Как поживаете, майор Риддл? Вы помните меня?