Убийство в заброшенном поместье
Шрифт:
Элси хмыкнула. Тогда Грин пошла дальше.
– Лотте еще и трахалась с ним. Знали? А уж как она этим гордилась. И рассказывала об этом.
Грин подождала, пока Элси не посмотрит ей в глаза, и добавила:
– Много чего рассказывала.
Вот оно: откровенный разговор. Выражение лица Элси оставалось почти неизменным, но по тому, как бурно вздымалась ее грудь, можно было понять степень ее волнения, а рука с сигаретой слегка дрожала. Она гордо вздернула подбородок. А МакАдамс только того и ждал.
– Все они говорят, что вам
МакАдамс перевел дыхание. Он тоже не знал Элси. Но сейчас он собирался обнаружить такую связь (и соединить кое-какие точки), что даже Джо Джонс это вгонит в краску. Сейчас или никогда.
– Вы поддерживали его, не так ли? Даже когда он вам изменял, даже когда он с вами развелся. Вы, возможно, знали о деньгах, что он забрал у Оливии. Может, знали о том, что он был сутенером Лотте. Может быть, вы его все равно любили.
Он все это время наблюдал за ней, ожидая смягчения. Но увидел нечто иное: туго сжатую пружину. У него самого внутри все сжалось.
– Да, вы знали, – сказал он не только Элси, но и себе. – Вы же были деловыми партнерами? Дом вашей тети, ваша квартира, коттедж, квартира Сида в Абингтоне – уже четыре дома на двоих. И что же вы за аферы проворачивали?
Чары разрушились. Элси захохотала и затушила сигарету.
– Ни черта вы не знаете. Какие еще аферы? И вообще, в дом тети Ханны я приезжаю, когда захочу. Все эти годы ей было на меня насрать, так хоть перед смертью пусть что-то доброе сделает. А Сид там жил – так у него были деньги, а у меня – время.
И вот разговор зашел про деньги, что вполне устраивало МакАдамса.
– О, деньги у него были, это точно, – сказал он, кивнув Грин.
Грин принесла доказательства того, сколько Сид получал в месяц, и подробно осветила этот вопрос под запись. Все бумаги лежали перед Элси и ее адвокатом, но она даже не взглянула на них.
– Давайте, посмотрите на суммы, – предложил МакАдамс. – Достаточно для жизни вдвоем и с комфортом.
– Ничего об этом не знаю.
Снова этот ее холодный тон. Даже не дернулась. Думай, приказал себе МакАдамс. Деньги приходят на счет и уходят…
– Может быть, Сид хранил весьма дорогостоящую тайну, – сказал он осторожно. – И вы, возможно, были в курсе всего.
– Да пошел ты, – прошипела Элси.
– Элси, это называется шантаж, – сказал МакАдамс. Он обдумывал, стоит ли упомянуть ее брата. Что ж, пора настала.
– Мы поговорили с Джеком в Фулл Саттоне.
– И что?
– Я рассказал ему, что Сида убили. Потом спросил о вас. Он заявил, что вы не общаетесь.
– Мы и не общаемся.
МакАдамс повернулся к Грин. Настало время для последней улики, извлеченной из мусорного бака, если точнее, из кармана брюк Сида, находившихся там. Грин развернула клочок разлинованной бумаги из блокнота.
– Подозреваемой показывают записку от Джека Тернера для Элси Смайт.
Элси снова застыла ледяной статуей, но на этот раз МакАдамс увидел на
– Когда придешь в следующий раз, принеси блок «Ламберт и Батлер», а не какие-то дешманские окурки. Еще б ты не могла раскошелиться, – прочитала вслух Грин. МакАдамс постучал пальцами по столу.
– Вы оба лгали по поводу ваших встреч. Почему, интересно? Может, он знает больше, чем говорит, может, он пытается вас защитить. Вариантов у нас много, Элси, – продолжал он. – Вы шантажировали Сида? Или он вас? Куда бы ни вели все эти ниточки, я думаю, ответы вам известны. Так что я спрошу вас еще раз. Если не вы убили Сида, то кто?
МакАдамс подождал. Тишина затянулась. Он и раньше заметил, что у Джека и Элси очень похожие глаза, и прямо сейчас глаза Элси выражали то же, что и глаза Джека при их беседе в тюрьме. И это было похоже на страх. Насколько же проще было бы думать, что Элси была убийцей или же сообщницей. И отчасти он готов был с этим согласиться. И все же, все же… Он подтолкнул локтем Грин, и та передала ему фотографию Сида с места убийства.
– Элси. Сида убили. И мне нужно знать почему.
Он пододвинул к ней фотографию – ужасное свидетельство.
– Вы же понимаете, убийце что-то нужно. И он так и не заполучил это. И раз уж вы не убивали, то нет необходимости вам напоминать, что преступник разгуливает на свободе. Если что-то знаете, сейчас самое время поделиться.
Элси мельком взглянула на фотографии и потянулась за сигаретой. Рука у нее дрожала, и адвокат помог ей прикурить. Когда кончик сигареты разгорелся, она выпустила тонкую струйку дыма и посмотрела поверх плеча Мак-Адамса на двухстороннее зеркало.
– Там была картина, – сказала она, – та, что принадлежала американке.
Джо припарковала «Альфа Ромео» прямо возле входа в музей. У нее получилось всего лишь с третьей попытки, но зато не надо было таскать коробки с архивами через всю мокрую от дождя парковку. Джо захлопнула дверь движением бедра. Света не было нигде.
– Странновато как-то, – сказала она. Гвилим ухватил сразу две коробки.
– А я говорил, что надо ей перезвонить, – напомнил он.
Да, говорил. А она подумала о звонке, когда все приличные люди давно уже спали. Джо толкнула дверь, которая, к счастью, не была заперта.
– Здравствуйте, – прокричала она. В ответ раздалось эхо.
– Мы можем и вниз их отнести, – предложил Гвилим, направляясь к подвалу. Оттуда пробивался свет, значит, кто-то уже там был.
– Роберта? – спросила Джо, переступая порог.
– Да. И вы на четыре минуты опоздали.
Роберта сидела во главе стола в читальном зале, а на другом краю – Руперт Селькирк и Эмери Лэйн.
– Это кто? – спросил Гвилим.
– Эм? – только и смогла вымолвить Джо. Роберта, явно решившая вести это странное собрание, жестом попросила их присесть. Они подчинились и сели, даже не выпустив из рук коробки.