Убийство в заброшенном поместье
Шрифт:
– Я позвала вас, чтобы прояснить кое-что. Мистер Селькирк, документ, пожалуйста.
Селькирк поднялся и протянул карту сада, которую нашла Джо. Роберта развернула карту перед ней.
– Автор этих планов не сэр Ричард Ардемор, – объявила она. – На самом деле эти сады были спроектированы Гертрудой Джекилл.
Джо усиленно заморгала, словно это могло что-то объяснить. Гвилим же издал высокочастотный вопль.
– Да Гертруда Джекилл спроектировала по меньшей мере четыреста садов в Королевстве!
– Или около того, – оборвала его Роберта. – Большинство садов погибли – время их уничтожило или
Мысленно Джо делала пометки, но мозг ее ни разу не просигналил о чем-нибудь хотя бы отдаленно знакомом. Руперт – он так и не присел – слегка склонил голову перед Робертой.
– Вы позволите? – спросил он. – Гертруда является заметной фигурой в истории Британии, а также она считается значимой культурной иконой. И тот факт, что на самом деле сады поместья Ардеморов спроектировала она, делает вашу собственность объектом национального значения.
– Постойте, постойте. Половина этого музея о Ричарде Ардеморе, – сказала Джо, указывая куда-то вверх. – И как это сады вдруг не его?
Роберта с усилием постучала костяшками пальцев по столу – шум ради шума.
– Дань признания. Самозванцу, – сказала она с таким лицом, будто жевала лимон. – Землей он, конечно, владел, но не талантом проектировать все это – оранжереи, подземные трубы отопления. А величие утопленных садов [51] , стена, дендрарий?
Она насмешливо фыркнула:
51
Утопленный сад – английский элемент декора сада, площадка, расположенная ниже уровня остального участка. – Прим. пер.
– Все это не его. И пусть его черти в аду жарят. Переименуем всю экспозицию.
Джо съехала вниз на стуле.
– У меня неприятности? – спросила она.
– Нет, – в один голос ответили Гвилим и Руперт, а Эмери, сидевший напротив, несколько нервно вздохнул.
– Печальное состояние наследия Ардеморов – это абсолютная правда. И мы никогда не вводили вас в заблуждение насчет этого, – сказал Эмери наконец, сложив руки на колени. – Но если это действительно сады Гертруды Джекилл, что ж. Это как погребенное под руинами сокровище.
Все эти слова удивили Джо, но нисколько ей не помогли. Джо нужны были четкие объяснения, а не туманные намеки.
– Так. О чем. Мы. Тут. Говорим? – спросила она.
– Мисс Джонс, на планах садов, которые вы столь любезно передали Роберте, стоит подпись и печать мисс Джекилл, – сказал Руперт, вручая ей некий документ, который выглядел весьма официально. – В данный момент я провожу независимую экспертизу, но Роберта и сама специалист по таким вопросам. И в этом случае сады поместья Ардемор представляют невероятно бо?льшую ценность. Все из-за имени мисс Джекилл. А также благодаря тому, что сад не перестраивали, а это большая редкость.
Джо уставилась на лежащие перед ней документы. Это был черновой вариант переоценки поместья. С множеством нулей.
– Вы шутите.
– Я не шучу. Однако это еще не окончательный вариант. Поместье слишком маленькое, и потому ранее
Роберта кивнула, тем самым торжественно ниспровергая своего кумира.
– Мне этот ваш Уильям Ардемор никогда не нравился, – сказала Роберта. – Но и его отец, как оказалось, ничем не лучше.
– Извините, – сказала Джо, поднимая взгляд. Роберта уставилась на нее.
– Тебе-то зачем извиняться? Ты же вот ищешь ту женщину, да? А Ричард пытался стереть память об одной из них.
Возможно, этим Роберта и пыталась ее похвалить, но ощущение после такого комплимента осталось тревожным. Обсуждение продолжилось: Руперт, Эмери, Роберта и Гвилим всё говорили о значении этой находки, а Джо, хоть и кивала в нужных местах, пребывала совсем в другом мире. Фрагменты жизни Эвелин Дэвис в ее сознании менялись местами. Что, если ее беременность, как и у матери Джо, семья не приняла? И что, если ее не просто отвергли и изгнали, а стерли из жизни более надежным и фатальным образом?
Черт, черт, черт.
МакАдамс побился головой (тихонько) о бетонные стены полицейского участка Йорка. В этом долбаном месте все разом бросили курить, а стрелять сигаретку у Элси он как-то не собирался, так что пришлось жевать черствое шоколадное печенье и проораться в аллее между воротами и парковкой.
Элси утверждала, что не знает ничего о ежемесячных поступлениях на счет Сида в течение трех лет, то есть и сознаваться не в чем. Ее признания были куда ближе словам Лотте о некоем большом куше, что значился у Сида в планах. Непонятно было, сколько именно денег он собирался выручить, но, по словам Элси, речь шла о продаже его «маленького бизнеса» и получении «окончательной выплаты». Что-то на продажу у него имелось. Если заменить предыдущие термины на «регулярный шантаж» и «окончательный выкуп улик», то многое становилось понятным. Но не такую историю поведала им Элси.
Примерно семь-восемь лет назад уже больной Эйден Джонс позвал Сида к себе. Очевидно, он уже умирал и знал, что осталось ему недолго. Тут Элси высказала все, что она думала о нем и его семье – богатеньких заносчивых говнюках, которые возомнили о себе, что лучше их на свете и быть не может… Но если отбросить всю эту словесную шелуху, то суть была предельно ясной: дядя Джо искал информацию об Ардеморах и подумал, что Сид мог бы помочь, раз уж их семьи были связаны долголетними отношениями. Тем временем Сид был не прочь получить несколько фунтов и отправился в поместье.
Если верить Элси, там-то он и увидел этот портрет. Эйден собирался его отреставрировать. Вроде он стоил каких-то денег. Или вообще бесценный, как он сам сказал. Работа малоизвестного одаренного художника. Сид выложил Эйдену все, что знал об Ардеморах. Скорее всего, не так уж и много, да и достоверность не мешало проверить, подумал МакАдамс. Но Эйден платить ему не собирался, еще и полицию грозился вызвать, когда Сид стал давить на него. Потом Эйден преставился, и весьма неожиданно Сид становится хранителем старого поместья, шантажируя Руперта. Все бы хорошо. Но Сид не знал, как или кому продать картину. Тут-то он и пришел к Элси.