Ученики Берендея
Шрифт:
Гость опустевший протянул стакан.
– Не мог я так проголодаться, выходит, бизнес-порция мала. Да, и не пожалей заварки. Так вот, после смерти в Нулевом, место моё знакомец ваш займёт.
– А вы, господин хороший, стал быть, на повышение?
– Здесь я задаю вопросы. Что за дурацкая манера? Вламываются, когда хотят, поднимают на ноги всех и вся. Вы нас за дурней не держите! Пока добром прошу вести себя, как подобает временным гостям.
– Кто сказал «временным»? Вторые
Смерил взглядом Поприще меня:
– А если серьёзно? Зачем тебе наш мир, когда ждут ангелов миры? В своём ты по счетам не заплатил, беги отсюда - туда, где личные дожидаются враги. Что пользы обзаводиться лишними, сверх норматива?
– Послушать вас - тоска… - Я не закончил фразы. Иначе впрямь возьмёт. И тут припомнил я кусок стекла, каким поранил ногу.
– Вот и пересеклись пути. А я всё голову ломаю: где видеть мог твой нежный облик?
Тут руки колдуна вдруг вытянулись неимоверно, за горло брали слишком образцово. За дело взялся он сурово, а не дышать меня не обучили, вот что скверно.
– На кого работаешь, сопляк? Чистеньким остаться вздумал, а прочим - в общий котёл негодной плазмы, шагом марш? Я так понимаю, потешиться возымел охоту, удовольствие смакуешь… Да мы, все вместе, так отделаем, что и в аду не сыщут места.
– Руки коротки!
– огрызнулся я, срывая крючья его пальцев.
Точно на резинках, его хваталки в мощи вклинились, а локти выперли сквозь спину. Колдушка в травме производственной забился, захрипел. Сторонний наблюдатель нашёл бы сходство с гимнастикою у станка. Но в случае подобном инспектор строгий отчитал бы за уклонение от нормы и дурной пример.
Вид принял визави мой - как будто выдохся, обмяк, да изловчился и пауком набросился опять. Перехватив ручата, теперь я их не отпускал, а стал переправлять помалу (и получалось ловко!) в прицепов мир, где с перегрузками не шутят. Один из пальцев угодил в сценарий с пьяным трактористом, кто по деревне нарезал круги с прицепом дров. Не мог загнать, опохмелюга, а пар валил уж через уши…
Зубами Поприще скрипел, но держался молодцом, из сил последних… И тракторист - братишка-инкарнат, с кем родились и движемся единым временным потоком, берёзу зацепил бортом. Затем на бордюр вскочил прицеп, - заставы тенистую прохладу крик окропил.
– Довольно! мочи нет! Ты б отпустил, Андрейка, век буду благодарить и помнить!
– Клянись же именем своим!
Опешил он и дух едва не испустил. Чтоб уцелеть во рту костлявой (уж слишком близко подобралась), пожертвовал старик частицей сокровенной, о гордости на миг забыв. «Клянусь! Я именем моим клянусь», - торжественно, как на приёме в пионеры и я однажды произнёс.
– В знак примирения, подай-ка мне сию минуту карту мира здешнего - со всем, что где живёт и движется.
На лице у колдуна не дрогнул ни единый мускул:
– Нет карты ни у кого такой.
–
– А ну-ка, покажи свою!
Замешкался тут он маленько, лицом повис над эшафотом и косит глаз на палачей… Тогда им тайны не открыл.
– Давай, давай! Кто ищет встречи, долго ноги бьёт. Ты единственный, кто без ошибки мои координаты вычисляет.
– Твоё предположение не имеет почвы.
Я выглянул из дупла наружу.
– Почвы предостаточно. Где наш усталый тракторист, не задремал ли за рулём? Конечно, ты не мог читать «Прощай, оружие».
– Прощайте, кубики!
– К моим ногам колдун швырнул диковинное устройство. Возможны совпаденья, как возможны и пробелы в системе стройной, со шкалою Рихтера, но тряхануло подиум до звона рюмок и стаканов. Сей негодяй метнул комплект, точь-в-точь, как у Евгения дражайшего, метнул в бессильной злобе, имуществом не дорожа, точно разбить собрался. Мне ж тем временем пришла подсказка: «Бери их, береги и изучай, как работать с ними».
Чутьё не подвело. Я поднял кубики - горячие, как из кипятка достали, мне стоило огромного терпенья, чтобы удержать предмет сей, и только, для отвода глаз, глаза отвёл. Дивяся безмятежным видом, я проницал равнины дальше и границ не видел… я наливался силой, которую на переноску тяжестей не тратят. Меня дразня, на миг всего, как вспышка фотоаппарата, дворец воздушный полыхнул на стопке облаков. Кто выпекает там блины и томно зазывает в гости? Принцесса, юная вдова, богатая Яга, румяная купеческая дочь, племянница областного прокурора?
Я повернулся к ловкачу.
– Мне сразу почему не передал? Предупреждали: я приду за ними. Покажи лицо, особенно глаза.
– Он подчинился, и зрелищу я не был рад: - ПОКА В ДОЛГАХ, ТО В ПРЯТКАХ МАЛО ПРОКУ.
– Не с кем было.
– Лжёшь.
– И обратил внимание: кубики-то остыли!
– Посторонним?.. Такие вещи я никому не доверяю.
– Сколько карт всего?
– Когда-то было сорок.
– И?
– Инкогнито, неизвестное лицо, стало их выманивать и штабелировать в надёжном месте… я полагаю. Карт, как говоришь ты, уцелело несколько, но у кого они - о том помалкивать предпочитают. Против молчания одно лишь средство есть, – молчание. У золота возможности уже не те.
Поднимаю руку:
– Теперь и ты помолчи. Сам разобраться постараюсь, а нет - подскажешь.
– Испытания прошли успешно. Кажется, я своего достиг: колдун по прозвищу Поприще частичное представление об объекте получил. Надеюсь, убедил его, что набору кубиков цены не знаю. Иначе б сразу их раскрыл и стал вносить поправки, как учитель. О, этим делом, я уверен, маг промышлял, пока не довелось расстаться. Не будь у Жени своего комплекта, неизвестно, поплутать пришлось бы сколько. Колдушка воздвигал преграды, а Евгений их перемещал в пространстве и покидал там, где никому не причинят хлопот… Возможно, преувеличиваю я, но Поприще на минутку не мог ручатам передышки дать. Физически не мог.