Удача в подарок, неприятности в комплекте
Шрифт:
Алексей поправил перчатку, бережно принял фужер и покачал головой:
– Нет, скончалась, даже сюда донести не успели.
Василий Харитонович протяжно вздохнул:
– Э-эх, старый я дурак, не сберёг девчонку.
В Корсарове моментально пробудился охотничий инстинкт. Он подобрался, точно почуявшая след гончая:
– Вы знали о покушении?
Василий прищурился, остро и оценивающе глядя на стоящего перед ним мужчину, задумчиво покачался с пятки на носок, после чего, удовлетворившись осмотром, хмыкнул:
–
– Лизу, - выдохнул Алексей и рыкнул так, что задребезжали стёкла в окне. – Где она?!
Василий Харитонович пожал плечами:
– Когда я выходил следом за Вами, была с Петенькой. Да Вы не волнуйтесь, он теперь, ревностью терзаемый, с неё глаз не спустит.
Лицо Корсарова осветила грустная улыбка:
– А есть повод для ревности?
Василий бросил на следователя быстрый взгляд, решил, что он не дитя малое, сам в делах своих сердечных разберётся, а доброхоту нежелательному может и голову оторвать, дабы не лез в вопросы, для него не предназначенные, и ответил шутливо:
– Так ведь ревнивец ревнует без всякого повода.
Алексей вздохнул, на миг на скулах его проступили желваки, пальцы сжались в кулаки. Василий Харитонович успел красочно представить, как ласточкой вылетает за дверь, но следователь буйствовать не стал, спросил строго:
– Почему Вы решили, что на Лизу будет покушение?
Дядюшка медленно выдохнул, спрятал руки в карманы, скрывая нервную дрожь, и пожал плечами:
– А как же иначе, если раньше искушались?
– И давно всё началось?
Василий Харитонович прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания:
– Могу напутать, но уже более трёх месяцев… вскорости после того, как Катенька, царствие ей небесное, рыдала из-за несчастной любви, на Лизу первое покушение и совершилось. Она на пленэре была, по мостику через быстрый каменистый ручей переходила, а доска возьми и сломайся. Лиза только чудом в воду не упала, успела за гнилую балясину, оставшуюся от перил, уцепиться, ещё жалела потом, что этюдник утопила. Он у неё тяжёлый был.
– Несчастный случай.
Дядюшка кивнул:
– Все так и подумали. Только я не поленился, сходил и посмотрел на мостик. Досочка была подпилена изрядно, так-то. Дальше – больше, неприятности посыпались на Лизу словно град, вот мы… - Василий Харитонович запнулся, кашлянул смущённо, - я и решил наблюдение негласное за племянницей организовать.
– Ольгу толкнули, перепутав с Елизаветой Андреевной?
– Вполне возможно, - Василий прошёлся по комнатке, стараясь не смотреть на безжизненное тело на диванчике и склонившегося над ним доктора, - но я бы не стал исключать и месть, и ревность.
– А Катя выпила вино, предназначавшееся Лизе, - продолжал Алексей, словно бы и не слыша своего собеседника.
– Вот тут я с Вами
– А как же несчастная любовь?
Василий пожал плечами:
– Так что с того? Девицам надо время от времени разбивать сердечки, это учит их мудрости, смирению и терпению.
– А Вы философ, Василий Харитонович, - усмехнулся Алексей.
– Счастливый в семейной жизни мужчина становится супругом, несчастный – философом, - откликнулся доктор. – Василий же Харитонович до того невестами доперебирал, что пора жениховства ушла безвозвратно.
– И не жалею, - отрезал Василий Харитонович.
Следователь ему не сильно поверил, но спорить не стал, повернулся к доктору:
– Что скажете, Феликс Францевич?
– Если коротко, то отравление. Подробнее скажу после более тщательного обследования, когда тело в мертвецкую доставят.
В стену рядом со входом в комнату со всей силы бухнуло что-то тяжёлое, заставив даже привыкших за годы армейской службы к неожиданностям и неприятностям следователя и Василия Харитоновича вздрогнуть и напрячься, а затем дверь распахнулась, едва не слетев с петель, явив стоящего на пороге бледного Фёдора Ивановича. Господин Колокольцев обвёл всех собравшихся мутным взглядом и хрипло выдохнул:
– Беда… убили…
– Лизу?! – в один голос вскричали Василий и Алексей.
– Нет, - Фёдор Иванович сполз на пол, прижал ладонь к левой половине груди, - Оленьку. Подушкой придушили.
– А ты куда смотрел, иродище поганое?! – рявкнул Василий Харитонович, подскакивая к Колокольцеву и хватая его за грудки.
– Когда в бальной зале шумиха поднялась, я вниз спустился, - забормотал Фёдор Иванович, опасливо закрывая лицо рукой, - на одну минуточку буквально, подумал: мало ли, вдруг помощь моя нужна.
– Дальше, - проскрежетал Василий, пылая взором, точно легендарный дракон.
– Ну… - Колокольцев сглотнул, взгляд отвёл, - пока всё узнал, то да сё, я наверх поднялся, в спальню к Ольге зашёл, она лежала, всё в порядке вроде…
– Было бы странно, если бы Ольга Георгиевна после смерти бегать начала, - фыркнул доктор, собирая саквояж, тяжело поднимаясь и протирая лоб платком.
– Ага, - Колокольцев насмешки не уловил, не до того ему было, - так вот, я ближе-то подошёл, смотрю, мать честная, а у неё на лице подушка лежит. Я её, естественно сбросил, Ольгу тормошить стал, а куда там, она уж остывает.
– Так сколько же ты, ирод, отсутствовал, если тело остывать начало?! – рявкнул Василий и отшвырнул Фёдора Ивановича, словно пёс надоевшую игрушку.