Удрать от замужа, или Последний шанс императора
Шрифт:
– Вместо того, чтобы сорокой трещать да ругаться на бедную старушку, лучше губки сомкни да подумай. К сердечку прислушайся своему. Не слышишь ты его вовсе, разумом жить желаешь, делать правильно. А выходит-то ерунда какая-то, разве не так?
– Так, бабушка, - кивнула пристыженно, впервые взглянув в лицо тем страхам, что поднимались из глубин души, шипели, скалили зубы и выпускали длинные острые когти.
– Ты не любила никогда, деточка, - мягко шепнула ведунья.
– А как пришла она, любовь настоящая, как расцвела в тебе нежной буйной весной, так и перепугала
Мы обе замолчали, глядя друг на друга, прямо в глаза. Одна – уже прожившая жизнь женщина, ведавшая многие горести и радости, что отпущены ей были на длинном веку. Другая – совсем еще юная, запутавшаяся, не знающая себя, не понимающая, как жить дальше и что делать.
– Он непростой, твой демон, - продолжила бабушка. – Сама знаешь.
– И ничего не объясняет, - я кивнула.
– Не умеет довериться. Жизнь не баловала. И не понимает, что так тебе только страшнее. Но и ему страшно. Потерять любимую, снова остаться одному.
– Снова? – переспросила, ухватившись за это слово.
Оно меня буквально преследует!
– Он расскажет, - ведунья улыбнулась. – Ты не зря уехала. Он должен многое понять. И, как ни странно, интуитивно ты выбрала лучший способ, чтобы это произошло, хоть и хотела совсем другого добиться.
Добиться? Скорее уж, я просто сбежала, поджав хвост. Причин было много. Но основная – все тот же страх.
– А ты, лоб высоковозрастный, чего усмехаешься? – собеседница переключилась на Озриэля. – Над девичьей глупостью хихикать изволишь? Ты же умный у нас, суровый воин. А на деле ничем не лучше девчушки, к которой любовь впервые в сердечко постучалась!
Глава 52. Ребус с рогами
– Я вообще молчу, - огрызнулся остроух, отступив под нашими пристальными взглядами.
– Вот именно, молчишь, - бабушка ткнула в него пальцем.
– Смотришь, да не видишь. Счастье свое вот так и проглядишь. Рядом оно бегает, маленькое, незаметное, золотое. А ты все хмуришься да не о том думу думаешь. Проморгаешь свое везение, сам себе потом ухи-то и откусишь!
– Я вас на улице подожду, госпожа Микаэла, пока вы тут, э-э, женские дела обговариваете, - пробормотал эльф и, стараясь сохранять степенный вид, торопливо вышел из хижины.
– Видела? – бабушка снова захихикала, развеселившись, как хулиганистая девчонка. – С ними же просто. Женский пол куда хитрее и коварнее. У нас все сложно. А с мужчинами труда не составит справиться. Они ж простые, как полено. Но и нам без них никак, и им без нас туго. Так ведь задумано – чтобы две половинки встретились и семью создали.
– У меня не просто, - не согласилась я, вздохнув. – Мне не мужчина достался, а ребус с рогами!
– Тоже верно. Но ты разберешься, вот увидишь. Ведь и сама не из тех, кого простушками кличут. А теперь, когда рядом нет любопытных острых ушек, давай поговорим, как женщина с женщиной. Итак…
Маттар
– У тебя такое кислое лицо, что не советую спускаться во двор к черному ходу, - заявил Роберт,
– О чем ты? – мрачно посмотрел на него.
– Там молоко привезли, если спустишься во двор, оно скиснет, - продолжал веселиться мой брат.
– Все сказал? – уточнил, чувствуя, как в душе ерзает раздражение и желание спустить всех собак на этого балагура.
– Шуток мы не понимаем, ясно, - кивнул он, заняв стул напротив моего стола.
– Лучше делом займись, - положил перед ним отчет командующего войсками на границе. – Ты уверял, что сможешь навести порядок. Но согласно отчетам положение с горными стало только хуже.
– Я не волшебник, - Роберт пожал плечами. – Нет, магией владею, разумеется. Но одного меня мало, чтобы мятежники свалили обратно в свои пещеры.
– Одного тебя оказалось достаточно, чтобы после твоих переговоров с их главарями бунт вспыхнул в десятки раз сильнее и теперь распространился еще на пять регионов! – язвительно напомнил нахалу.
– Я поступил с ними так, как должен был, - прошипел брат, вскочив. – Они оскорбляли и лично меня, и правящую династию!
– И поэтому ты вывесил их головы на пики вопреки всем правилам войны?! – рявкнул я, тоже встав. – Парламентеры, прибывшие на переговоры неприкосновенны!
– Это не война! – ощетинился братец. – Мятеж, а не война!
– Твоими стараниями до полномасштабной войны как раз осталось совсем чуть-чуть! Судя по донесениям разведки, к восставшим каждый день примыкают все новые силы! А ты уверял, что они слабеют, войска редеют!
– Если бы ты отлепился от юбки своей драгоценной Микаэлы и повел армию на горных, от проблемы бы уже и следа не осталось! – бросил Роберт.
Я скрипнул зубами. Как будто мог оставить девушку одну! Учитывая, сколько вокруг врагов. Хотя чего добился в итоге? Она покинула меня, удержать не смог, и виноват во всем сам. По всем фронтам – проигрыш, полномасштабный и едва ли корректируемый.
– Заметь, именно на этом я и настаивал! – продолжал горячиться брат. – Чтобы ты сам возглавил армию. Ведь не моя вина, что половина местечковых князей пойдет на войну только под твоим личным руководством! – он скривился.
– Но как бы ни так, ты от нее ни на шаг не отходил. И даже теперь, когда эта нахалка тебя бросила, сделав посмешищем всего двора, ты отправил с ней столько гвардейцев, что хватило бы на небольшое сражение! И все из-за тупой девки!
Я в один прыжок выскочил из-за стола. Мой кулак врезался в скулу мерзавца и отбросил того на небольшой столик, от которого через секунду остались только обломки.
– Еще одно подобное высказывание о Микаэле, - прорычал я, рывком подняв Роберта из осколков, - и самолично сверну тебе шею! Понял?!
– Понял, понял, - затараторил он, поняв, что перешел границу дозволенного. – Успокойся.
В его взгляде метался страх – неподдельный, перерастающий в ужас. А еще в них бесновалось мое отражение: изломанные линии лица в половинном обороте, заполненные горящим алым глазницы и голова, увенчанная рогами.