Уголовные тайны веков. История. Документы. Свидетельства
Шрифт:
Так действовали уже не отдельные преступники, а целые бандитские формирования. Всего их в Москве насчитывалось в 1919 году примерно два десятка. Особенной дерзостью отличались два из них: банда Кошелькова, руководимая неким Яковом Кузнецовым по кличке Кошелек, и банда Сабана, Сафонова Николая Михайловича. Обе натворили столько бед, что все не перечесть. Эти матерые налетчики выбирали либо банки, либо богатые рестораны, короче, искали места, где собирались люди состоятельные. А в последнее время бандиты совсем распоясались, не знали удержу, вламывались не только в частные коммерческие предприятия, но и в государственные учреждения. Заставляли весь персонал лечь на пол и положить руки за голову. Сами же начинали грабить помещения. Потом выворачивали карманы лежавших на полу людей, с женщин срывали украшения, забирали все ценное. Иногда в завершение расстреливали всех подряд,
Петерс знал, что в Москве множились разного рода слухи, население жило в страхе, по вечерам горожане не отваживались в одиночку ходить даже по освещенным улицам в центре. Люди пугались любой тени, крика. Кошелькову же, Сабану и еще некоторым руководителям шаек масштабом поменьше типа Гришки Адвоката, вора-рецидивиста Григория Плещинского, порой приписывали злодеяния, которые они и не совершали вовсе. Московской чрезвычайной комиссии – МЧК – обо всех этих бандитах было известно многое: например, о Кошелькове, что его настоящая фамилия Кузнецов, что носит он прозвище Янька Кошелек, сам родом из Сибири, выходец из семьи каторжника Кузнецова, осужденного на вечную ссылку за разбойные нападения.
И вот сынок пошел по стопам своего родителя: воровал, грабил, насиловал, убивал. К 1917 году он имел уже десять судимостей. Стал лихим парнем. Его несколько лет разыскивали и в Сибири, откуда он уехал, и в крупных городах, и, в частности, в Москве, где он оставил за собой кровавый след. Собственно, среди прочих налетчиков Кошельков был самой заметной фигурой.
Год назад его выследили, поймали и готовились предать суду. Но ему удалось ловко обмануть охранников и бежать.
И сразу после этого его стали называть неуловимым. Да, этот неуловимый Кошельков принес массу проблем Московской чрезвычайной комиссии. Всего год назад его вместе с еще одним бандитом схватили в городе Вязьме. Застали буквально в деле.
Все, казалось бы, замечательно: схвачен главарь банды, впереди суд, значит, и банде придет конец. Главное – отправить его в Москву и устроить открытый судебный процесс. И вот уже трое конвойных, трое молодых солдат-милиционеров, были назначены сопровождать Кошелькова и его напарника в Москву. Вся поездка прошла спокойно, но когда обоих бандитов вели по улице Мясницкой по направлению к зданию на Лубянской площади, к конвоирам обратилась какая-то убогая старушонка и попросила передать несчастным бедным задержанным арестантам буханку хлеба. Вон они какие сирые и голодные, надо же иметь сострадание. И тут конвоиры допустили огромную оплошность. Они сжалились, забыв обо всех инструкциях и наставлениях, взяли буханку и передали ее Кошелькову. И тот на глазах у всех трясущимися руками моментально разломил ее. Все ждали, что он начнет с такой же жадностью есть.
Но ничего подобного не произошло. В буханке, Кошельков это знал точно, находилось его спасительное средство – заряженный револьвер. Схватив его, Кошельков взвел курок – и прозвучали три смертельных выстрела. Так налетчик расправился с сердобольными конвоирами, проявившими к нему сострадание.
Трое истекавших кровью милиционеров остались лежать на булыжной мостовой, а Кошельков вместе с напарником бросился бежать с места преступления. Он хорошо знал подворотни центра, где нередко уходил от преследования. Так случилось и на этот раз. Организованная погоня ничего не дала. Кошелькова и его напарника и след простыл. Они наверняка нашли в центре квартиру и людей, которые их приютили. Свои люди, скорее всего в воровской малине, помогли Кошелькову и в дальнейшей его деятельности. Во-первых, он отлежался, подождал, когда утихнет шум, во-вторых, собрав вокруг себя таких же, как и он сам, лихих парней, снова принялся за старое.
Очевидцы рассказывали, что после того побега Кошельков якобы обосновался теперь в Сокольниках и оттуда начнет свои смелые вылазки…
Размышления Петерса прервал громкий телефонный звонок. Кто бы это мог быть в столь поздний час? Он снял трубку, не ожидая ничего хорошего. И сквозь помехи и шум на линии услышал знакомый картавый голос, который, буквально срываясь на крик, ошеломил его:
– Это Петерс? Петерс, вы меня слышите?! Говорит Ленин… Да, Ленин! На меня напали бандиты, нас всех высадили из автомобиля. Да, угнали автомобиль 1048. Я жив-здоров, нахожусь в Сокольническом исполкоме советов. Прошу срочно выслать автомобиль! Слышите, срочно!..
Петерс не верил свои ушам: на Ленина напали в Сокольниках? А что делал в этот момент его охранник, чекист Чебанов? Где был опытный шофер Гиль? Петерс в ответ только
– Не волнуйтесь, Владимир Ильич, сейчас все сделаем. Высылаю автомобиль и несколько красноармейцев на подмогу. Ждите. Мы разберемся, найдем налетчиков, не переживайте, отыщем автомобиль…
Кто мог выследить Ленина и напасть на него? Террористы? Нет, на них это не похоже. Те действуют по-другому и сразу бы его убили. Значит, налетчики. Кто орудует и бесчинствует в Сокольниках? Известно кто – Кошельков. Неужели он отважился? А может быть, и не он. Петерс уже представлял себе, как на следующий день Ленин задаст ему трепку, как начнется этот пренеприятнейший разговор. Он уже видел нервную походку Ильича по кабинету, его руки, заложенные в карманы брюк, и слышал рвущий тишину картавый голос.
Петерс тотчас отдал распоряжения, чтобы за автомобилем Ленина, с открытым верхом и имевшим номер 1048, организовали погоню, чтобы все милицейские посты по местам возможного проезда машины усилили бдительность, поставили заслоны. Он уже знал, что налет был совершен на Сокольническом шоссе, возле Краснохолмского моста. Кошельков лично обезоружил Ленина, отобрал у него документы, часы. Но бумаги на месте смотреть не стал, а вместе с напарниками, довольный добычей, уехал. Учитывая снежные заносы, автомобиль мог двигаться только по тем улицам, которые были свободны от сугробов. Петерс понимал, что в такой ситуации многое зависело от его умения отдать верные распоряжения. И все же главное, что его утешало: Ленин был жив и здоров, находился теперь в безопасности. Если бы угонщиков удалось поймать или хотя бы вернуть украденный автомобиль, то, считай, он свою задачу выполнил. Правда, остается банда налетчиков. С ними со всеми надо покончить самым решительным образом, мобилизовав все силы. Житья они не дадут никому. Иначе они могут натворить еще массу бед. А если это действительно дело рук Яньки Кошелька, то теперь уж точно по Москве разнесутся слухи о его новом беспримерном «подвиге». Это, конечно, прибавит ему бандитской славы и авторитета. Соберутся в своей воровской малине, начнут похваляться. Как же, он сумел ограбить первого человека в стране, самого Ленина. Теперь успокоиться можно будет лишь тогда, когда вся банда Кошелькова будет схвачена, и прежде всего ее главарь.
Для Петерса начиналась очередная тяжелая ночь: он ждал звонков, отдавал новые распоряжения. Тем временем ему позвонили с одного из милицейских постов и сообщили, что упомянутые преступники бесчинствуют, буквально терроризируя прохожих. В одном месте они остановили извозчика с седоком и отняли у того шубу. Далее на углу Остоженки они напали на какого-то прохожего и сняли с него все ценности.
И теперь машина свернула к Москве-реке, едет по Хамовнической набережной. Петерс понимал, что в таких условиях для поимки банды потребуется участие воинских частей. Чтобы устроить заслоны на улицах, нужны были надежные вооруженные люди.
По подсчетам Петерса бензин в машине должен быть уже на исходе. И она либо остановится, либо врежется в сугроб, так как бандиты не умеют толком обращаться с рулевым колесом, с тормозами, а накатанная от саней дорога очень скользкая. В тех местах, куда ехала машина, в это время людей быть не могло. Значит, есть смысл надеяться, что все обойдется и без человеческих жертв. Петерса успокаивала мысль, что Ленин уже в Кремле, отходит от пережитого, человек он не из трусливых и не раз доказывал это личным примером. У него уже имелся горький опыт, приобретенный в подобного рода стычках, и каждый раз он вел себя вполне мужественно. Первый случай такого рода произошел все в той же Москве летом 1918 года, когда вместе с Крупской Ленин, проезжая мимо вокзала, услышал крики «Стой!». За рулем его автомобиля находился тот же шофер Гиль. А поскольку не было видно кричавших, Гиль не снизил скорости. И вот тут из-за угла раздались выстрелы. Это было уже опасно. Гиль остановил машину, и к ней подбежала группа возбужденных красноармейцев с винтовками наперевес. Слава богу, тогда все быстро разобрались в ситуации. Произошла досадная ошибка. Как выяснилось, красноармейцев смутил открытый автомобиль. Им показалось, что в нем едет какой-то недобитый буржуй. Потом был еще один прискорбный случай. И опять же в Сокольническом парке. Там Ленина арестовал какой-то комсомольский патруль. У Владимира Ильича потребовали предъявить документы. Ленин показал свой мандат председателя Совета народных комиссаров. Ему не поверили, подняли на смех и повели в ближайший участок милиции. Там все вскоре выяснилось. Ленина отпустили, а комсомольцам, не узнавшим своего любимого вождя, устроили взбучку, прочитав поучительную лекцию. Этим все и обошлось.