Уголовные тайны веков. История. Документы. Свидетельства
Шрифт:
Между тем все это время его слуги находились на каторге, а с него обвинения никто не снимал.
Снятие вины
Очередное разбирательство ничего нового не принесло. Дело дошло до Сената и Государственного совета, попало на консультацию к министру юстиции Панину, и мнения высоких чиновников разделились. И опять никакого движения. Ни за, ни против. И только после кончины ярого нравственника Николая I в 1855 году и с воцарением здравомыслящего Александра II, когда вся страна стала просыпаться от спячки, дело сдвинулось с мертвой точки.
21 июля 1856 года Сенат на своем заседании сделал наконец вывод, что «все обстоятельства, рассматриваемые отдельно и взятые в совокупности, не составляют
3 декабря 1857 года этот приговор был утвержден Александром II. На том все дело и закончилось.
Тяжелые времена вроде бы миновали. В России с успехом шла пьеса Сухово-Кобылина, а он написал еще две – «Дело» и «Смерть Тарелкина». Но при его жизни они были признаны слабыми и на сцене не ставились. Почему? Возможно, потому, что за автором все еще тянулся темный шлейф. И находились видные личности, которые открыто говорили о причастности Сухово-Кобылина к убийству. Сам Лев Толстой добавил в дело свою каплю дегтя, высказав в частной беседе подозрения в отношении Надежды Нарышкиной. В России Сухово-Кобылин оставался чужеродным элементом. И огорченный всем этим знаменитый автор уехал во Францию.
На этом можно было бы поставить точку. Он встретился, разумеется, с Надеждой Нарышкиной, у которой уже была его семилетняя дочь, названная Луизой. Но кроме Луизы, у Нарышкиной появился еще один ребенок. Тоже девочка. Только ее отцом оказался совсем другой человек, французский писатель Александр Дюма-сын, который тоже несколько лет ждал женитьбы на зеленоглазой русской красавице, жившей в Париже и нуждавшейся в поддержке и денежной помощи. Это был неприятный сюрприз для Сухово-Кобылина.
Увы, и Дюма не мог сразу решиться на женитьбу. Долго выбирал среди претенденток, но остановился на русской. Правда, его брак состоялся, но только после того, как умер Николай I, не желавший потакать безнравственным связям. И все эти годы несчастная Надежда вынуждена была приезжать в Петербург и давать взятки докторам, которые свидетельствовали, что русский воздух вреден для ее легких и только жизнь во Франции ей на пользу. И еще она старалась добиться от мужа развода, а упрямый старый рогоносец его никак не хотел давать. Благовоспитанный Дюма-сын, поступавший во всем по правилам и законам, не в пример своенравному и распутному отцу, не мог жениться на замужней женщине. Все это Сухово-Кобылин узнал уже в Париже.
После недолгой супружеской жизни Нарышкина и Дюма убедились, что люди они разные, слишком долог был у них путь к взаимному счастью, многое они за это время потеряли и едва ли смогут далее существовать вместе. Вслед за коротким сожительством последовал развод. Именно к этому времени в Париж навсегда приехал Сухово-Кобылин.
Мы не знаем, обрел ли он наконец свое счастье в семейной жизни. В Париже он встретил уже не ту молодую, живую и яркую женщину. Не было больше «сирены с зелеными глазами». Он нашел замужнюю даму, у которой было двое детей, но не было особых средств к существованию. Надежда пережила немало разочарований в жизни, особенно после мытарств с разводом с упрямым князем, а затем потерпев неудачу в браке с французским писателем. Да и сам Сухово-Кобылин во многом, конечно, изменился. Страсти обоих поугасли. Тем не менее они вместе прожили до 1878 года, то есть до самой смерти Надежды Нарышкиной.
После этого грустного события Сухово-Кобылин больше ни с кем не связывал себя брачными узами. Жил один, читал книги и увлекся философией, которой интересовался
В Париже в его кабинете как память о бурной молодости висел портрет милой блондинки с очаровательной улыбкой – Луизы Симон-Деманш.
Сухово-Кобылин умер в Ницце в 1903 году. Там и похоронен. На его могиле было поставлено небольшое гранитное надгробие.
Позолотите Соньке ручку… (1901)
В 1936 году известной немецкой актрисе Марлен Дитрих, бежавшей от нацистского режима из Германии сначала во Францию, а затем перебравшейся жить в США, предложили в Голливуде сняться в комедийном и остросюжетном фильме «Желание». Его главная героиня, авантюристка Мадлен де Бопре, вместе со своим напарником устраивает хитроумное похищение драгоценностей из ювелирного магазина. Ей удается ловко одурачить сначала владельца этого магазина, которому она представляется женой известного в Париже врача-психиатра, а затем она тут же отправляется к этому врачу-психиатру с просьбой вылечить ее «мужа»-ювелира, тронувшегося на своих бриллиантах. Она сводит своих обманутых «мужей» и, пока они разбираются, кто из них по-настоящему не в своем уме, вместе с драгоценностями исчезает. Все действие динамично закрученного фильма разворачивается в Париже, затем переносится на границу с Испанией и заканчивается счастливым концом: Мадлен выходит замуж за своего напарника. В то время едва ли кто знал, что вся эта хитроумная и веселая история вовсе не выдумка, а взята из жизни. Причем не парижской, а российской. А еще точнее, произошла она в Одессе в начале XX века. Прототипом Мадлен де Бопре послужила знаменитая российская мошенница, обманщица и профессиональная воровка Шейндля-Сура Соломониак-Блювштейн, более известная как Сонька Золотая Ручка.
…В пятницу после полудня невысокого роста миловидная барыня в белом платье и широкой шляпе приказала извозчику ехать на угол Ланжероновской и Ришельевской, где располагался магазин известного в Одессе ювелира Карла фон Меля. День выдался солнечный, спокойный, с моря дул свежий ветерок. Зеленая листва каштанов давала прохладную тень. Пролетка неторопливо гремела по булыжникам. Миновав будку городового, она остановилась напротив стеклянной витрины магазина. В этот час прохожих на улице было мало. Городовой тоже отлучился со своего привычного места.
Войдя в магазин, барыня церемонно поздоровалась и попросила хозяина показать ей новую коллекцию драгоценностей, о которой только и говорили в городе.
Мель обратил внимание на внешний вид прибывшей богатой дамы. В руках у нее была вышитая жемчужным бисером сумочка, а на пальцах сверкали кольца с камнями. Он тотчас смекнул, что перед ним солидная покупательница, значит, будет солидная покупка, и, изобразив на лице полнейшую любезность, предложил ей присесть в кресло и через несколько секунд выложил на столик драгоценное колье. Камни в нем сверкали и завораживали взгляд. Женщина с улыбкой бережно приложила колье к шее. Мель поднес ей зеркало.
– Нравится? – с понимающей улыбкой спросил он ее.
– О да, это действительно великолепное украшение, – с придыханием в горле произнесла дама. – Не зря о нем только и говорят в обществе.
Она вертела головой, смотрелась в зеркало, на ее лице появилась улыбка восхищения. Через некоторое время она положила колье на столик.
– Вы не убирайте его пока. А какие есть у вас другие, похожие драгоценности?
– Простите, вам это колье пришлось не по вкусу? – спросил удивленный Мель.