Уходящие в Вечность. Часть 2
Шрифт:
Что он наделал! Какой он военачальник, какой курбаши? Туркестан разрушен, захвачен неверными, большевиками, армия ислама перестала существовать, а те небольшие группы бойцов которые остались, рассеялись в разных направлениях. Но самое главное и самое страшное – у отряда, оказавшемся так неожиданно в подчинении Рамазана, совершенно не было оружия. И на какие средства он собирался содержать людей? Те несколько сотен золотых монет, полученные на службе у Хакимбека, вряд ли могли спасти дело. Может быть все-таки лучше отказаться, уступить место более достойному? Но внутренний голос подсказывал: отказ его будет равносилен предательству, ибо то свершилась воля свыше, воля Аллаха.
Тогда что же делать, что делать?
Рамазан беспомощно оглядывался кругом. Кромешная, густая чернота ночи мягкой невесомой тьмой обступила все пространство вокруг костра,
«Главное – не поддаться превратным обстоятельствам и не изменить самому себе», – думал он. И еще вспомнил он слова мудрого Хайретдина хазрата, который, когда у Рамазана случались маленькие неудачи в учебе, повторял изречение какого-то древнего мудреца: «Судьба, как река, все время сносит вниз слабых, поэтому, если хочешь плыть, всегда бери цель выше той, которой добиваешься». Вольно или невольно Рамазан взял себе высшую цель – встал во главе отряда моджахедов, и теперь самым важным было, чтобы река жизни не снесла его с этого пути, любыми усилиями ему нужно держаться и плыть все выше и выше.
Вся душа Рамазана, все существо его устремилось к Небесному Судие, к Всемогущему Аллаху. Ведь только Он может здесь помочь. Крепко сжав ледяными ладонями пылающие от волнения щеки, он мысленно воззвал к Господу:
– Помоги, Великий Аллах! Не оставь меня в сомнениях. Что делать? Как быть? Ты великий и всезнающий, только Ты можешь дать мне поддержку, дать разум, указать путь! Так ниспошли мне смирение, чтобы сполна принять всю волю Твою и дай мне силы, чтобы вести вверенное мне дело достойно! «Владыка наш! Не возложи нам на плечи тот груз, поднять который нет мочи! Ты – Покровитель наш, так помоги же нам против неверных 15 ». Рамазан долго сидел, весь устремившись ввысь, превратившись в слух. Со стороны могло показаться, что он крепко спит, но он ждал, что ответит ему Великий Господь.
15
Коран, сура 3 «Семейство Имрана», аят 136.
Ущербный месяц, наконец, взошел, но он не был ярким, потому что подкрадывающийся рассвет начал проявлять себя робким свечением. Звезды бледнели, тьма на востоке уже отступала, небо приобретало первозданную голубизну и понемногу начинало разгораться розовыми красками.
Костер погас и только остатки тлеющих веток распространяли небольшой дымок.
И к утру вдруг тихое примирение с самим собой, кроткое и спокойное, снизошло в смятенную душу молодого курбаши. Рамазан положился на Аллаха безоговорочно и до конца, положился самоотрешено, как о том сказано в Коране: «Если Аллах окажет вам помощь, то нет победителя для вас, а если Он вас покинет, то кто же поможет вам после него? На Аллаха пусть полагаются верующие 16 ».
16
Коран, сура 3 «Семейство Имрана», аят 160.
Когда Рамазан очнулся, вернулся из мира небесного в мир земной, наступило уже утро: осколок месяца едва был виден на бледно-голубом небе, восходило солнце.
Курбаши поднялся, расправил плечи, легко взваливая на спину ношу ответственности, еще вчера казавшуюся ему непосильно тяжелой.
Через несколько дней судьба послала Рамазану первое испытание, которое он
– Оружия у нас нет, – тихо, но властно сказал он. – Если мы сдадимся в плен – сбережем свои жизни, но не сбережем честь и вечный позор ляжет на нас и наших потомков. Поэтому выйдем в бой безоружными. Оружие добудете сами себе, кто как умеет!
Рамазан никогда не изучал военного дела по книгам и просто вспомнил, как в таких случаях поступал Хакимбек. Он приказал устроить засаду. Джигиты притаились за скалой и, когда красные солдаты поравнялись с местом их укрытия, моджахеды неожиданно с громкими криками выскочили навстречу. Растерявшиеся враги, думая, что на них напал большой вооруженный отряд, от неожиданности обратились вспять. Моджахеды преследовали перепуганных красноармейцев, сбивали их дубинками с лошадей, топтали тех, кто падал на землю.
В этот день Рамазан еще раз убедился в том, что противник может иметь численное превосходство в людях и иметь достаточно оружия, чтобы уничтожить маленький отряд повстанцев, но если своим неожиданным появлением и храбростью этот маленький отряд в силах вызвать замешательство и хоть минутную остановку противника, то он становится непобедим. После разгрома красных у Рамазана добавилось пять лошадей, появилось несколько десятков винтовок, пистолетов и мечей. Часто маленькие и малозначащие события вдруг становятся поворотными в жизни. Так и этот эпизод, такой обычный и неприметный в повседневной боевой жизни мог бы пройти незаметно, но это была маленькая победа над врагом и большая победа над самим собой, над своими сомнениями и неуверенностью. С тех пор Рамазан больше не сомневался в своих способностях, ничто его уже не пугало, он стал хладнокровно разбираться в сложных боевых ситуациях, а спокойствие и уверенность, как известно, рождают новую силу и непобедимость. И люди верили ему и были преданы до самозабвения.
Осенью его отряд устраивал внезапные налеты на занятые врагами близлежащие населенные пункты, иногда даже полностью выбив красноармейцев из захваченных ими кишлаков и освободив проживающих там дехкан. Таким образом, он пополнял свой запас оружия за счет трофеев. Местные дехкане, сочувствующие моджахедам, приносили им пшеницу, которые мололи на ближайших мельницах и распределяли между всеми поровну. Так люди Рамазана большой нужды в продовольствии не испытывали.
К зиме, имея уже более сотни хорошо вооруженных джигитов, Рамазан собрался присоединиться к армии Ибрагимбека, но до места дислокации лакайского вождя было далеко, война набирала силу, и он со своим отрядом примкнул к войску Фузайла Максума, в то время находящемуся в районе Куляба. Как ни странно, Рамазан сумел покорить свирепого курбаши своей чистой и преданной душой, горячим сердцем и разумными мыслями. Фузайл Максум увидел в нем джигита, готового ради победы над неверными на любое испытание и запросто, ни минуты не задумываясь, отдать свою жизнь во имя свободы мусульманских земель. Но главное, Фузайл Максум видел, что Рамазан не трепещет под его взглядом, не боится наказаний. И поэтому он часто снисходительно относился к молодому курбаши, иногда даже приглашая его к себе в шатер побеседовать и поделиться новостями.
Много было тяжелых боев, напряженных дней и бессонных тревожных ночей, но общая неудача, постигшая армию Салима паши, не обошла и отряд Рамазана. Многие курбаши один за другим скрылись за границей. Ушел Салим паша. Вслед за ним готовился покинуть Восточную Бухару и Фузайл Максум.
Предзакатная Аму-Дарья в лучах заходящего солнца мягко, маслянисто играла расплавленным золотом. Этим вечером Рамазан прощался с каратегинским правителем – курбаши Фузайлом Максумом, чем-то напоминавшем ему покойного Хакимбека. Рамазан не осуждал уходящих. Он понимал, что они сейчас нужнее живыми там, в Афганистане, чтобы скопить новую силу. Там, за рекой – другая страна, там нет большевиков, там другой мир, другая Вселенная… Но не мог, не мог Рамазан променять свою тяжелую, полную риска и опасностей судьбу на покой и уют, пусть даже временный. Не мог, не хотел и не умел Рамазан отдыхать, пока землю терзали враги. Не было сил у него оставить все и уйти – слишком живыми, кровными были связи, держащие его здесь. Оборвать их можно было бы лишь только оставив вместе с ними кусочки своего сердца, к которому эти нити были привязаны навеки.