Уик-энд с Остерманом (др. перевод)
Шрифт:
— О чем? — переспросила Лейла.
— Об «Омеге»… «Омеге»! — в голосе Таннера была боль.
— Теперь это не моя забота! С Божьей помощью больше я ею не занимаюсь!
— О чем ты говоришь? — глядя на журналиста, Берни сделал шаг к нему. Таннер отступил. — В чем дело?
— Ради Бога, не делай этого!
— Чего не делать?
— Говорю же тебе! Теперь мне все равно! Так что прошу тебя! Пожалуйста! Оставь Элис и детей в покое. Со мной можешь делать все что угодно!..
Лейла взяла Таннера за руку:
— Джонни, у тебя истерика. Я не понимаю, о чем речь.
Таннер смотрел на Лейлу, борясь с подступающими слезами:
— Как вы могли пойти на такое? Прошу вас! Не надо больше врать! Я этого не вынесу.
— О чем врать?
— Вы никогда не слышали ни о каких банковских счетах в Швейцарии? В Цюрихе?
Лейла отдернула руку, и Остерманы застыли на месте. Наконец Берни тихо сказал:
— Да, я слышал о банковских счетах в Цюрихе. У нас самих там счет-другой.
— Откуда вы взяли эти деньги?
— Нам удалось неплохо заработать, — спокойно ответил Берни. — И ты знаешь. Если это может успокоить, почему бы тебе не позвонить нашему бухгалтеру? Ты можешь встретиться с Эдом Маркумом. В Калифорнии нет никого лучше… и порядочнее, чем он.
Таннер смутился. Простота ответа Остермана заставила его растеряться — все оказалось таким естественным.
— А Кардоне, Тремьяны… У них есть счета в Цюрихе?
— Предполагаю, что есть. Как и у половины моих знакомых на побережье.
— Откуда они получают деньги?
— Почему бы тебе не спросить у них самих? — Остерман сохранял полное спокойствие.
— Но ты-то знаешь!
— Ты начинаешь нести чушь, — сказала Лейла. — И Джою, и Дику очень везет. Джою, пожалуй, больше, чем всем нам.
— Но почему Цюрих? Что там в Цюрихе?
— Большая степень свободы, — мягко ответил Берни.
— Вот оно что! Вот в чем ты меня старался убедить прошлой ночью! «Чего бы тебе хотелось больше всего?» — спросил ты. Это твои слова!
— Да, через Цюрих можно неплохо заработать, и я не собираюсь этого отрицать.
— Через «Омегу»! Вот как ты сделал деньги, верно? Это правда?
— Я не знаю, что это значит, — помрачнев, сказал Берни.
— Дик и Джой! Они связаны с «Омегой»! Как и ты! С «Порванным ремнем»! Информация поступает в Цюрих! И за информацию платят!
Лейла вцепилась в руку мужа:
— Берни, те телефонные звонки! И сообщения…
— Лейла, прошу тебя… Послушай, Джонни. Клянусь тебе. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Прошлым вечером я хотел предложить тебе помощь, и только это имел в виду. Можно сделать неплохие вложения, и я хотел предложить тебе средства для них. Вот и все.
—
Лейла стиснула руку мужа, тот лишь молча посмотрел на нее, давая взглядом понять, что нужно успокоиться. Затем снова повернулся к Таннеру:
— Не представляю себе, какая у тебя может быть информация, в которой бы я нуждался. И не знаю я никакой «Омеги». Понятия не имею, что это такое.
— Так Джой имеет! И Дик! Они оба приходили к Элис и ко мне! Они угрожали нам.
— О Господи, Берни, что-то случилось… — Лейла не могла с собой ничего поделать. Повернувшись, Берни обнял ее.
— Что бы там ни было, к нам отношения это не имеет… Тебе лучше рассказать, в чем дело. Возможно, нам удастся помочь.
Таннер посмотрел на них. Берни и Лейла стояли бок о бок, обнимая друг друга. Он так хотел верить им. Ему отчаянно нужны союзники, он так нуждался в друзьях. Да и Фассет ведь говорил то же самое: не все могут иметь отношение к «Омеге».
— Вы в самом деле ничего не знаете? Вы ничего не знаете об «Омеге»? Или что значит «Порванный ремень»?
— Нет, — просто ответила Лейла.
И Таннер поверил. Он должен был поверить, ибо это означало конец одиночеству. Так он им и сказал. И все поведал.
Абсолютно все.
Когда он закончил, пара литераторов застыла на месте, молча глядя на Таннера. Начало моросить, но никто не обратил внимания на первые капли дождя. Наконец заговорил Берни:
— И ты подумал, что я говорил о… что мы имеем к этому какое-то отношение? — не веря собственным словам, Берни прищурился. — Господи! Да это же просто бред!
— Нет. Реальность. И я в этом убедился.
— Ты говоришь, что Элис ничего не знает? — спросила Лейла.
— Мне велено ничего не говорить ей, и только на таких условиях все рассказали!
— Кто? Тот, кого ты не можешь теперь найти даже по телефону? Некий человек из Вашингтона, которого там не знают? Тот, кто вывалил на тебя кучу вранья о нас?
— Но человек погиб! И моя семья могла погибнуть в прошлую среду! Тремьяны и Кардоне одурманены прошлой ночью!
Остерман взглянул на свою жену и снова перевел взгляд на Таннера.
— Если они в самом деле были одурманены газом, — мягко сказал он.
— Ты должен все рассказать Элис, — возбужденно сказала Лейла. — Ты не имеешь права дальше держать ее в неведении.
— Я знаю. Так и сделаю.
— А затем всем нам придется уехать отсюда, — сказал Остерман.
— Куда?
— В Вашингтон. Там у нас есть один-два сенатора и несколько конгрессменов. Наши друзья.
— Берни прав. У нас есть крепкие связи в Вашингтоне.