Уик-энд с Остерманом (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Лейла поехала искать тебя. Ты делаешь ужасную ошибку… Мы переговорили. Мы с тобой ошибались, дорогой. Очень ошибались. Берни обеспокоен, и он думает…

— Я вынужден прервать разговор. Делай все, что я тебе сказал. Оставайся рядом с охраной. Не позволяй ей отходить слишком далеко!

Прежде чем она успела ответить, он рывком повесил трубку на рычаг. Он не имел права тратить впустую ни одной секунды ни на Остерманов, ни на нее. Он должен связаться с полицией.

— Участок. Говорит Дженкинс.

Значит, в полицию Сэддл-Уолли вернулся хоть один человек,

знающий об «Омеге» не понаслышке. Его вызвал Маккалиф.

— Участок, — терпеливо повторил патрульный.

— Это Джон Таннер.

— Исус Христос, куда вы запропастились? Мы с ног сбились в поисках!

— Вы меня не найдете. Пока я сам этого не захочу… А теперь слушайте меня! В доме двое полицейских — и я хочу, чтобы они оставались рядом с моей женой. Чтобы она ни на секунду не оставалась одна! И дети! Ни на секунду! Никто из них не должен оставаться наедине с Остерманами!

— Конечно! Мы это знаем! А теперь — где вы? Перестаньте делать глупости, черт побери!

— Я позвоню вам позже. И не пытайтесь выяснить, откуда я звоню. Я объявлюсь.

Закончив разговор, он приоткрыл дверь будки в поисках лучшего наблюдательного поста, чем подъезд магазина. Он направился обратно через улицу Водитель такси по-прежнему спал.

Внезапно, без всякого предупреждения, Таннер услышал рев двигателя. За спиной его возникли размытые очертания машины. Она возникла словно бы из ниоткуда и летела с дикой скоростью, ее целью был он, Таннер. Таннер успел отпрыгнуть на тротуар, лишь на фут опередив пронесшуюся машину, и кинулся за угол, чудом избежав наезда.

В ту же секунду он почувствовал страшный удар в левую ногу. Раздался пронзительный визг тормозов. Упав, Таннер перекатился через голову и увидел, как черная машина, впритирку миновав «мерседес», умчалась вниз по Уоллей-роуд.

Боль в ноге становилась невыносимой, ныло и болело плечо. Он молил Бога, чтобы тот не лишил его способности передвигаться! Он должен двигаться!

Водитель такси подбежал к нему:

— Боже мой! Что случилось?

— Помогите мне, пожалуйста, подняться…

— Конечно! Конечно! Вы в порядке?.. Этот парень, должно быть, крепко перебрал. Он же мог вас убить! Хотите, я вызову врача?

— Нет-нет. Не стоит.

— Я сейчас добегу до телефона. Я вызову полицию! Они сию же секунду доставят врача!

— Нет. Нет, не надо! Я в полном порядке… Просто помогите мне сделать несколько шагов.

Было мучительно больно, но Таннер выяснил, что двигаться может. Это было слишком важным. Боль его отныне не волновала. Его ничто не волновало, кроме «Омеги». И «Омега» теперь полностью разоблачена!

— Лучше я все же вызову полицию, — сказал водитель такси, поддерживая Таннера под руку. — Этого клоуна надо бы перехватить на дороге.

— Нет… номера я ведь не заметил. Я даже не обратил внимания, какой у него тип машины. Так что толку

не будет.

— Пожалуй, в самом деле. Пусть этот сукин сын врежется в дерево.

— Ага. Это верно, — Таннер уже мог двигаться самостоятельно. С ним все будет в порядке.

На другой стороне улицы у стоянки такси зазвонил телефон.

— Это мне… С вами все в порядке?

— Конечно. Спасибо вам.

— Субботний вечер. За всю смену скорее всего и будет только этот звонок. В субботу вечером дежурит только одна машина, да и той многовато, — водитель поспешил к телефону. — Удачи, приятель. Так ты уверен, что обойдешься без врача?

— Совершенно. Спасибо.

Он видел, как водитель записал адрес, а потом услышал, как тот повторил его:

— Тремьян. Пич-трее шестнадцать. Буду через пять минут, мэм, — повесив трубку, он обратил внимание на Таннера, наблюдавшего за ним. — Как вам это нравится? Она хочет отправиться в мотель в Кеннеди. С чего это она решила путешествовать?

Таннер был растерян. У Тремьянов две своих машины… Неужели он решил игнорировать приказ встретиться на Ласситер-роуд? Или, заняв единственное ночное такси в Сэддл-Уолли, Тремьян решил увериться, что Таннеру не добраться до места?

Все возможно.

Таннер захромал по аллее, направляясь обратно к пабу. Неподалеку была муниципальная стоянка, и в случае необходимости отсюда удастся ускользнуть незамеченным. Остановившись, он стал массировать ноющую ногу. Ему нужно собраться с силами, чтобы выдержать. Было без пятнадцати час ночи. Еще час — и он сможет отправиться к вокзалу. Может быть, еще вернется и та черная машина. Возможно, появится кто-то еще.

Ему хотелось закурить, но он решил не чиркать спичкой рядом с улицей. Можно скрыть в ладонях тлеющий огонек сигареты, но не вспышку спички. Он зашел ярдов на десять в глубь аллеи и там закурил. Послышались какие-то звуки. Шаги?

Он осторожно пробился к выходу на Уоллей-роуд. Поселок был пуст. Единственные слабые звуки доносились из паба. Затем дверь его открылась и вышли трое: Джим и Нэнси Лумисы с человеком, которого он не знал. Он разочарованно хмыкнул про себя.

Вот он стоит здесь, Джон Таннер, уважаемый директор службы новостей компании «Стандарт мьючуэл», прячась в темной аллее, — грязный, промокший, с пулевой раной в плече и с огромным синяком на ноге, — молча наблюдая, как Джим и Нэнси покидают ресторанчик. Джим Лумис. «Омега» лишь коснулась его и он никогда не узнает об этом.

С западного конца Уоллей-роуд, где она вливалась в шоссе номер пять, тихо подъехал автомобиль, который двигался со скоростью не больше десяти миль в час. Похоже, водитель искал кого-то или что-то на Уоллей-роуд.

Это был Джой.

Он не поехал в Филадельфию. Не было никакого умирающего отца. Кардоне врал.

Для Таннера открытием это не было.

Прижавшись спиной к стене, он постарался вжаться в нее, стать как можно незаметнее, но фигура у него была крупная. Лишь для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, он вытащил из-за пояса пистолет. Если придется, он убьет Кардоне.