Украденная душа

Ганиман Денис

Атсуш метнул нож в кипящую жуткими звуками тьму, но промахнулся. Сталь сверкнула и исчезла во мраке.

– Госпожа! За прилавком, в верхнем ящике, есть бинты и рановязочная мазь. Вода вон в том кувшине. Позаботьтесь о друге, а мы отнесём его на второй этаж.

– Вы думаете, что они прорвутся?

– Таверна окружена… защитным барьером? Вроде бы это так называется. Но раз одна из бестий смогла выбить дверь, как знать, вдруг она способна вытворить чего похуже?..

– Хозяин прав. Грогу лень драться. Лучше мы посидим наверху.

–

Вот именно, приятель! Там мы хотя бы не будем маячить у монстров перед глазами. К сожалению, всё, что нам остаётся, – ждать, пока Дугра с Астарой их не прикончат. Ну-с, и надеяться, что барьер выдержит. Не хотелось бы снова давить спиной черепа.

Фраса не отходил от Исмы, рычал на дверной проём и время от времени поглядывал на Аристейя. В лисёнке пробудилось чувство, древнее, как луна и звёзды; зов далёкого предка – стремление сберечь стаю, спрятаться в норе и зализать раны.

– Не тревожься, братишка, – сказал Арис и положил ладонь на его голову. – Обещаю, что буду в порядке.

Исма расшнуровала доспехи принца, аккуратно сняла их и закатала липкие от крови рукава. На предплечьях, от локтей до запястий, зияли глубокие порезы. Ис увидела, как серебристые нити узора тянутся от одного края разорванной плоти к другому.

– Сейчас подлатаю… – сердито бросила Исма и начала промывать раны. – Мог бы и не геройствовать. Я же сказала – необязательно стеречь Седьмой Угол снаружи.

– Думал, что отобьюсь, – коротко ответил Аристей.

– Понятно. И сколько их было?

– Трое. Окружили со всех сторон. Крупный и два мелких.

– Дыханье Палланты! Тебе и правда очень повезло, Арис. Вы тогда с одним-то справиться не смогли! Надо было сразу бежать в таверну. Здесь ведь защита.

– Меня об этом предупредить забыли. – Принц выразительно покосился на содержателя. – Ну да ладно, а тебе-то кто рассказал?

– Никто… э-э-эм… то есть Атсуш! Конечно, Атсуш!

– Или же ты заметила сама, да?

– Что? С чего бы?

– Прошу, не отнекивайся. Я всё понял, ещё когда Искорка примчался спасать нас от фонарщика, целиком объятый волшебным пламенем. Лисы, знаешь ли, обычно такого не вытворяют. И твой медальон… – Принц кивнул на подвеску. – Хотя в ту ночь у тебя на шее вроде бы висело что-то другое, но светилось оно точь-в-точь как Искорка.

Ис закончила с первой рукой и взялась за вторую. Она смущённо понурила голову, не проронив ни слова.

Арис нежно коснулся её лица и спросил:

– Олаи, ты чародейка?

– Да простит меня Богиня, я больше не хочу врать. Ни тебе, ни ребятам. – Ис прикусила губу, сражаясь с волнением. – Да, Аристей, у меня есть дар. Но я почти ничего не умею.

– Неправда, ты прямо сейчас лечишь мои руки.

– Это другое… – Исма подняла глаза. – Жрицы не должны узнать, и Дугра тоже. Понимаешь? Это опасно. Волшебникам в Эдде не рады. Меня могут обвинить в том, чего я не совершала. Особенно после сегодняшнего нападения.

– Я буду молчать, а ребятам расскажешь, как будешь

готова. Хотя, думаю, они тоже догадываются. Ты можешь доверять нам. И всегда могла.

Ис затянула последний бинт.

– Раны кровят, поэтому постарайся не сгибать пальцы. Руками тоже не шевели. Мазь ускорит заживление, но тебе придётся потерпеть.

– Спасибо, Олаи, мне уже почти не больно. Ты и вправду волшебница. Если выживем, с меня ужин. Жаль, что на жалованье дозорного шибко не разгуляешься, но всё лучше, чем ничего.

Фраса заурчал, виляя хвостом.

– И тебя накормлю, братишка, чем пожелаешь. Обещаю.

Лисёнок тявкнул и уткнулся лбом в ногу Аристейя.

– Я смотрю, вы сдружились за время, пока были вместе, – улыбнувшись, сказала Исма. – Ты очень ласков с ним и заботлив.

– Люблю зверей и особенно лис. Они умные и ценят семейные узы, прямо как люди. А ещё пустынная лисица – герб моего рода. Пусть Фраса и не фенек, но для меня разницы нет. Мы оба – лисьи принцы, а это значит, что мы – братья.

– Ой, знаешь, а Тар тоже любит животных. Мама говорила, что в детстве он считал себя волком и бегал по деревне на четвереньках. Вот смеху-то было, наверное…

– Олаи, ты точно найдёшь брата. Пожалуйста, верь в это и никогда не сдавайся. Однажды ты посмотришь ему в глаза, как смотришь сейчас в мои. И то будет воистину славный день. Счастливый.

– Кхм-кхм… – вмешался в разговор содержатель. – Голубки мои ненаглядные, я, конечно, всё понимаю… У вас там весна юности и бабочки в животах, но во тьме только что промелькнула жуткая морда. И лично мне кажется, что она не прочь отведать сууши из Атсуша.

– Чего отведать? – поинтересовался Грог.

– Ну-с, блюдо же есть заморское… Ай, да потом расскажу! Быстро на второй этаж!

Вышибала поднял на руки Ариса, словно тот ничего не весил, и в мгновение ока вбежал по лестнице.

Огромное чудище ударило по барьеру когтистой лапой, но тут же отскочило, исходя визгом и злобным шипением. Охранные чары обожгли его печатью Ару. Твари помельче пытались запрыгнуть на стены Седьмого Угла, но барьер отбрасывал их, осыпая жалящими вспышками.

В зале было темно, но вышибалу это не смутило: таверну он знал как свои пять пальцев. Грог посадил Аристейя за стол для игры в Огги и опустился на стул у погасшего камина.

– Вот бы попробовать эти сууши, – пробурчал Грог. – Надо попросить хозяина их приготовить, но мне лень.

Содержатель принёс масляную лампу. Света от неё хватило лишь на то, чтобы осветить небольшую область. Атсуш и Исма подсели к принцу, и ночной мрак отступил за их спины. Все четверо молчали, слушая, как монстры пытаются пробить магическую защиту. Удары были тяжёлыми и частыми.

Колокольный звон не утихал. С улицы доносились крики эддийцев, призывные возгласы дозорных и вопли шнырявших во мгле чудищ. Время мучительно тянулось в перерывах между всполохами барьера. Фраса скулил, нарезая круги по зале.