Украденные лица, украденные имена
Шрифт:
Синий Номун развернулся и стал пробираться вглубь джунглей. Шрам Номун не сделал ни единого движения, чтобы остановить его; он следил за Нефрит Номуном. Нефрит Номун двинулся вперед, лениво опустив руки по бокам, с выражением добродушного спокойствия на лице.
Шрам Номун рассмеялся.
– Ну нет, пижон. Я не предоставлю тебе легких шансов. Погоняйся за мной, раз уж тебе так хочется.
Он скользнул назад, в голубое сияние, и пропал.
НОМУН ПОПЯТИЛСЯ НАЗАД, ПРОЧЬ с поляны. Была ли это игра его воображения, или в самом деле, по земле по дальнему краю поплыли гибкие, быстрые силуэты? Он вздрогнул и ускорил движение.
Спинной
Кровавая Луна поднялась над джунглями, огромная, изрезанная многочисленными кратерами. Багровый свет, лившийся вниз, казался густым, вязким потоком, который, просачиваясь сквозь кристалл, разбрызгивал огонь. Вдруг Номун заметил изменения во внутреннем свете джунглей. Сердце мнемобиота забилось быстрей, прокачивая больше густой крови? Ослепляющий розовый свет заструился вдоль кристалла. Пульсация сменялась пульсацией, все быстрее и быстрее, пока джунгли не заполыхали, и Номун был вынужден прикрывать глаза ладонями, спасая их от слепящего света.
С высоты джунгли перестали казаться подобием хаоса и явили свою структуру. Кристаллическая паутина сливалась в линию огромных тороидов, которые, словно огненные позвонки, маршировали через вершину узла к далекому межузловому пляжу. Внутри тороидов яростно вращался свет, и Номун на мгновение остановился, чтобы полюбоваться этой энергичной красотой. Мгновение затянулось, и Номуну начало казаться, что он вот-вот поймет нечто про свою нынешнюю ситуацию; возможно, если он просто понаблюдает достаточно долго, если откроет себя свету, то каким-то образом вспомнит. Сколько же воспоминаний, должно быть, они хранят, подумал он, и ощутил пугающее влечение. Когда Номун добрался до спинного гребня, он страстно желал вжаться в сияющий блеск, заполнить им пустующие уголки своего разума.
Он приблизился к ближайшему тороиду, двигаясь медленно, как во сне. Тот был высотой пять-шесть метров, витая спираль света, сотканная из тысячи волокон джунглей. Он остановился так близко к нему, что мог бы протянуть руку и коснуться его восхитительной поверхности. Он закрыл глаза, но пульсирующий блеск все равно проникал сквозь веки, почти не теряя своей интенсивности. Он стоял, бездумно покачиваясь, пока звук сзади не насторожил его, правда с запозданием. Он повернулся и пригнулся, но что-то ударило по затылку, достаточно сильно, чтобы он свалился около тороида.
Кристаллическая поверхность была твердой и шокирующе холодной. Он перевернулся на спину. Над ним возвышался Нефрит Номун, насмешливо ухмыляющийся, с занесенным высоко увесистым обломком кристалла в руках.
– Пора уйти, клон, – сказал Нефрит Номун.
Номун попытался отодвинуться, но не смог, оказавшись в ловушке густого, как мед, света. Он приготовился к удару.
Но Нефрит Номун тоже попал в ловушку света… замерев
Свет становился все ярче, пока не исчезло все вокруг, сменившись белым осепительным блеском, который заполнил Номуна до краев.
…И БЫЛ ОН МАЛЬЧИШКОЙ, ехавшим в бронемобиле своей матери по Воющему кварталу. Его мать, увлеченная разговором со своей подругой Марлейн, не обращала на него внимания, поэтому он развлекался тем, что разглядывал через бронестекло странную жизнь Воющего квартала.
Ранним вечером улицы были залиты светом. На программируемых фасадах полуразрушенных зданий загорались и гасли миллионы сообщений, проецировались тысячи красочных сцен. Большинство из них не имело для него никакого смысла, но, тем не менее, он был очарован. Обычно он успевал уловить только дразнящие блики Воющего квартала, прежде чем его мать затемняла окно, и поэтому постарался по максимому использовать этот редкий шанс.
Мало кто из жителей Воющего квартала выходил на улицу в такую рань, но, тем не менее, здесь было на что посмотреть. На одном углу он увидел огнетанцовщицу, которая крутилась колесом внутри облака зеленого и синего пламени. На противоположной стороне улицы, в стальном киоске, сидел пожилой мнемон, охраняемый двумя громадными мехами-собаками. Вывеска над его киоском гласила: «Старым людям – новые горести». Мехи-псы разлеглись по обе стороны киоска и помахивали большущими розовыми помпонами, привязанными к их хвостам. Номун рассмеялся.
НА СЛЕДУЮЩЕМ ПЕРЕКРЕСТКЕ БРОНЕМОБИЛЬ на мгновение остановился, чтобы пропустить огромную стальную землебаржу. Баржа медленно ползла вдоль по улице, царапая дорогу и время от времени высекая снопы искр на покрытую мусором поверхность. На ней красовалась красная эмблема одного из атаманов Воющего квартала, в виде черепа-и-спирали; из башенок по обеим сторонам верхней палубы торчали жерла энергометов.
Пока они стояли в ожидании, Номун стал свидетелем отвратительного зрелища. Из темного переулка вышла процессия обнаженных мужчин и женщин, скованных друг с другом за шеи. Вел их пухлый карлик в лиловой сервоброне. Вереница остановилась у обочины настолько близко от Номуна, что если бы не бронестекло, то он мог бы протянуть руку и дотронуться до одного из мужчин, обладателя худощавого, хищного лица. Глаза у мужчины были пугающе отсутствующими. Рабы, подумал Номун, испытывая одновременно и жалость и любопытство.
Мужчина медленно повернулся и посмотрел прямо на Номуна. А может быть, так Номуну показалось, ведь окна бронемобиля были настроены на одностороннюю видимость. Взгляд мужчины на мгновение скользнул в сторону, затем резко вернулся назад, наполнившись внезапно какой-то неистовой, смутной эмоцией. Он потянулся к своему плечу, что-то там крутанул, и рука отвалилась. Крови не было. Номун мельком увидел нечто металлическое на месте отсоединенной руки.
Неестественно быстрым движением мужчина наклонился, перехватил руку за запястье и ударил ею по окну Номуна, однако сквозь бронированное стекло не просочилось ни единого звука. Он отбросил свою руку и отстегнул руку у женщины, стоявшей позади него. Та отреагировала на это с тупым изумлением, покачнувшись с улыбкой. Мужчина отступил, чтобы снова ударить бронемобиль своим новым орудием, но тут на него накинулся карлик, и полоснул его болевым жезлом. Мужчина упал на колени, потеряв сознание, глаза у него закатились, и поддерживал его только трос, которым он был привязан к другим.