Украденные лица, украденные имена
Шрифт:
Карлик осмотрел руку женщины, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, словно изучая на предмет повреждений. В конце концов он пристегнул ее назад к плечу. По его указанию женщина подвигала ею. Карлик переключил свое внимание на руку мужчины, покачав головой в шлеме из-за ее состояния. Номун увидел разорванную плоть и поврежденный кабель.
Бронемобиль тронулся с места. Номун взглянул на свою мать. Ни она, ни Марлейн ничего не заметили.
Не успели они доехать до шлюза на выходе из Воющего квартала, как бронемобиль оказался в толпе женщин с мрачными лицами, закутанных во все черное. Номун
– А, – произнесла она. – Бесплодные.
– А что это с ними, мама? – Спросил Номун, потому что даже его детским глазам было понятно, что тут кое-что крайне неправильное.
Мать пригладила ему волосы и затемнила окно.
– У них нет детей, – сказала она. – Они живут снаружи, за Гранью, поэтому им внедрен Корр вирус. Иначе они бы бесконтрольно расплодились, нам на погибель. Им нельзя иметь детей ни от яйцеклетки, ни от плоти. Ты понял? Они стерильны; кроме того, клетки от их тел бесполезны для клонировщиков.
– Бойцы должны их изгнать, – сказала Марлейн. – Они же словно стервятники, на мой взгляд. Ты слышала, что произошло на Мрак-трассе Воющего квартала? Буквально на прошлой неделе. Мужчина и его дочь стояли в ожидании у входа в шлюз безопасности, как и мы сейчас. В роторных подвесках машины полизошло возгорание, и они были вынуждены выйти из салона. Бесплодные набросились на них со своими скребками и склянками для биотканей. К тому времени, когда появились бойцы, от рук бедной маленькой девочки остались одни кости и лоскуты кожи.
– Марлейн! – воскликнула мать Номуна, притягивая его к себе.
– Прости, мне очень жаль. Но ведь это ужасно, подумай, как через несколько лет Воющий квартал будет наводнен тысячами копий этого невинного ребенка.
Марлейн покачала головой, на ее лице застыло выражение неодобрения.
Мать крепко обняла его.
– Не бойся, Номун. С тобой никогда ничего такого не случится.
ДЖУНГЛИ ПРЕБЫВАЛИ В СПОКОЙСТВИИ, освещаемые лишь редкими голубыми вспышками. Нефрит Номун валялся у ног Номуна, все еще сжимая осколок кристалла, которым он намеревался размозжить Номуну голову. Номун оттолкнул его, и тело в элегантной одежде безвольно перевернулось на спину.
Похоже, мертв, подумал Номун. Мысль была приятной, и он прислонился спиной к темному сейчас тороиду, собираясь с силами.
Он вспомнил мнемошок. Как все-таки хорошо, когда мозг полон таких мыслей, а не этой ноющей пустотой. Но сейчас у него была хотя бы одна, даже если она и не его собственная. Впрочем, очевидно одно: мать называла своего ребенка именем «Номун». Он задумался – а нет ли вероятности того, что мнемобиот принадлежал ему или кому-то другому, кто претендовал на это имя. Он засмеялся. Абсурд. Зачем владельцу мнемобиота добровольно подвергать себя опасностям кристаллических джунглей, да еще не менее смертоносным козням своих клонов?
Он взглянул вверх и вдруг понял, что давно не видит Кровавую Луну. Что там говорил Синий Номун? Ночи на Угле коротки. Номун с трудом поднялся на ноги. Сколько времени осталось? Он вспомнил меха-убийцу, и по его спине пробежала дрожь.
Зашевелился и застонал Нефрит Номун. Номун почувствовал разочарование. Он поискал
– Нет, не делай это, – проговорил Молодой Номун. Он стоял неподалеку, у соседнего тороида, прислонившись к нему, как в изнеможении.
– Он хотел меня убить, – сказал Номун, впрочем, без особого гнева в голосе. Он выронил кристалл. – Почему ты жалеешь его? Он убьет тебя, не задумываясь; он убьет любого из нас.
– Это так. Но он – часть меня. Или я – часть его. – Молодой Номун неуверенно рассмеялся. – Ты поможешь мне его нести?
– Ты ненормальный. У человека с грузом не нет шансов, чтобы добраться до пляжа, если верить киборгу. Оставь его; возможно, он очнется и спасется сам, хотя я надеюсь, что нет. – Номун отвернулся и припустил рысцой через темные кристаллические заросли. Пока он бежал, перед его мысленным взором стояло лицо Молодого Номуна. Такое юное. Внезапно он ощутил себя древним стариком. Насколько я стар? спросил он сам себя.
Наверху, на спинном гребне, идти стало полегче, а вскоре поверхность пошла под уклон. Номун глянул вверх: неужели небо сделалось посветлее? Он побежал быстрее, иногда натыкаясь в полутьме на кристаллы. Ничего ужасного не происходило, и он решил, что синаптический шторм временно успокоил кристаллический организм.
НОМУН БЫЛ ПЕРВЫМ ПРИБЫВШИМ. Узкий полумесяц поблескивающего, словно отшлифованного, песка прилегал к хребту темного кристалла, который протянулся змеящейся грядой между терминальным узлом и следующим узлом; на этом пляже стояла надувная оранжевая палатка.
Он остановился, глубоко дыша. Сердце у него колотилось, но уже помедленней. У меня еще остались силы, подумал он.
Внутри палатки он обнаружил десять раскладных кроватей, а также аккуратно уложенные канистры с водой и саморазогревающиеся пакеты с едой. Он помедлил мгновение, опасаясь яда; затем открыл канистру и напился. Если бы их похититель хотел, чтобы они умерли сразу, мех мог бы убить их всех.
Прибыли остальные. Лицо Синего Номуна ничего не выражало, глаза Помпы Номуна были мечтательными, Шрам Номун скалил зубы в безрадостной усмешке, у Фальш Номуна тряслись руки. Один за другим они заходили в палатку, и Номун ощутил на себе накал их ненависти, хотя никто не произнес ни слова. Номун подошел ко входу в палатку и стал следить за кромкой джунглей.
Незадолго до восхода солнца появился Нефрит Номун.
Нефрит Номун прошел мимо Номуна, но Номун положил ладонь на его руку.
– Где он?
Нефрит Номун взглянул на Номуна, и его ноздри раздулись. Он ударил Номуна со змеиной быстротой, но Номун оказался проворнее и перехватил его руку. Его тело двигалось без раздумий, играючи, четко, выкручивая руку Нефрит Номуна, заставив того опуститься на колени. Номун надавил еще сильнее, и Нефрит Номун уткнулся лицом в песок. Номун уперся ногой в шею Нефрит Номуна, слегка переместил свой вес, так что хрустнули позвонки, и Нефрит Номун охнул. Номун ощутил неудержимый восторг и рассмеялся. Навык, который он использовал сейчас, был правильным, истинным, был такой же частью его самого, как и его имя.