Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина
Шрифт:
Часто я вспоминал впоследствии этот наглядный пример полного бессилия трипольского штаба в деле наблюдения за ночными буянами-повстанцами, а также и беспомощности пред этими буянами Фещенко-Чоповского, столь видного украинского деятеля, бывшего еще так недавно министром демократического правительства.
На другой день мы твердо решили покинуть Триполье. С раннего утра на площади шел митинг. Это нам дало возможность уехать незаметным образом. Лошадей нам дали знакомые из штаба.
Поехали опять на Обухов… Повстанцев в этот день уже не встречали. Очевидно, произошли какие-то передвижения в этом районе. В Обухове переночевали. На следующий
Но зато можно было наконец переоблачиться в свежее белье, так как мы снова вернулись к нашим чемоданам.
Удаляясь от Триполья, мы долго думали о том, сколь ужасно положение мирных жителей маленьких городов и местечек в дни восстаний и революции. Жутко было вспомнить о стариках Половинчиках, которые столько из-за нас всех, постояльцев, выстрадали – и в результате остались в Триполье…
На следующий день старая канитель, обсуждение новых проектов продвижения на Киев. В этот же вечер мы узнали, что в Боярке находится немецкий отряд, с майором во главе. На следующее утро мы впервые за все это время расстались с Фещенко-Чоповским. Он не хотел пойти со мною к немецкому майору, отчаявшись в возможности попасть в Киев до взятия его повстанцами. Между тем я возлагал большие надежды на немцев и не сомневался в том, что они дадут нам во всяком случае хороший совет и указания. Мы условились, что Фещенко никуда не выйдет до моего возвращения, и я отправился с нашим общим пропуском к майору.
Как только я назвал ему моих знакомых из состава немецкого командования, он принял живейшее участие в нашей судьбе. В этот день, с согласия обеих сторон, на линии Боярка – Святошинъ – Киев было назначено перемирие, вызванное передвижением немецких отрядов, в связи с эвакуацией ими Украины. Майор предложил нам отправиться с четырьмя немецкими солдатами, идущими в это же утро через Святошин в Киев. Я с радостью принял это предложение и просил познакомить меня с этими солдатами. Они оказались весьма любезными и сговорчивыми людьми. Через четверть часа мы уже двинулись в путь и, согласно условию, зашли сначала за Фещенко-Чоповским.
Можно себе представить, как изумился Фещенко-Чоповский, когда увидел меня в сопровождении немцев. Наш хозяин-техник острил, что мы снова к нему возвратимся… Но на сей раз он ошибся. По дороге нас остановил, и то один только раз, повстанческий отряд, но, осмотрев документы, пропустил дальше.
Уже подходя к Святошину, мы наткнулись на первый сторожевой пост гетманских войск, все еще оборонявших Киев.
В составе отряда, охранявшего этот пост, оказался сын одного из профессоров Киевского политехникума, лично знавший Фещенко-Чоповского. У нас даже не спросили документов, и мы проследовали с нашими попутчиками-немцами прямо к святошинскому трамваю, который доставил нас в Киев.
За чемоданами мы послали в Боярку нарочного уже после того, как Директория вступила в Киев.
Глава 9. Ожидания в Киеве представителей Антанты. Вступление Директории в Киев. Правительство и политика Директории. Министерство по еврейским делам
Еще в ноябре все население Киева ожидало со дня на день прибытия в Киев представителей Антанты. Имя Эно не сходило с газетных столбцов. Телеграммы из Одессы часто приводили всякие его заявления о ходе событий. Получалось впечатление, что Эно представляет
Слухи по Киеву ходили самые нелепые, вплоть до утверждения, что в Одессу прибыл дипломатический представитель Америки с большим штабом и что эти граждане Соединенных Штатов направляются в Киев. А французов и англичан многие даже «видели собственными глазами» на киевском вокзале.
Так и остается по сей день непонятным, почему в этих ожиданиях были забыты итальянцы, ближайшие из великих держав соседи Украины со стороны Черного моря. Но факт таков, что обывательская фантазия облюбовала французов, англичан и американцев. Готовились даже депутации к их встрече, писались приветственные адреса…
Большинство киевского населения сознавало все опасности гражданской и междоусобной войны в эти дни разбушевавшихся страстей. И вполне понятно, что мирный обыватель, который больше думает о себе и своем благе, нежели о судьбах грядущих поколений, с уходом немцев стал побаиваться за себя и за свою судьбу. Справедливость требует признания, что в течение всей немецкой оккупации Украины в городах и местечках наблюдался образцовый порядок, жизнь и имущество находились в полной безопасности. Правда, нелегко приходилось зато деревне, у которой немцы реквизировали хлеб, скот и т. д. Но и для деревенского населения это был еще рай в сравнении с тем, что уже происходило в то время в Великороссии.
Боязнь большевистского нашествия с севера, растерянность гетманских войск в обложенном со всех сторон повстанческими войсками Киеве, неизвестность окончательного исхода борьбы – такова была сгущенная атмосфера, которая нависла в ноябре и в первой половине декабря над Киевом.
Неудивительно, если все взоры мирного городского населения обращались к Одессе, если так пламенно ждали из-за моря варягов…
Но варяги не являлись…
Между тем в Киеве начиналось разложение среди войск, оборонявших город. На окраинах по ночам уже нельзя было показываться, особенно евреям. Стал безудержно выявляться антисемитизм добровольческих частей, к защите коих прибегло гетманское правительство, все учащались случаи избиения евреев в глухих и малонаселенных местах города, ограбление квартир.
14 декабря гетман подписал отречение и скрылся из Киева.
Вскоре в Киев вошли победоносные войска Директории, а вслед за тем состоялся торжественный въезд и восторженная встреча населением самой Директории.
Горячую, задушевную речь от имени еврейской общины произнес при этой встрече Н. С. Сыркин. Энтузиаст возрождения еврейского народа, он понимал тождественные стремления Украины к свободному национально-государственному существованию. Увы, этот праздничный день мирного ликования, к которому так искренно приобщился Сыркин и его единомышленники, оказался для него роковым. Он простудился, слег, и вскоре его не стало.
Правительство Директории составилось из представителей трех партий, принимавших участие в восстании. Премьер-министром был назначен В. М. Чеховский. Он же взял на себя портфель министра иностранных дел. Вообще, главными руководителями судеб Украины оказались на сей раз украинские социал-демократы. Глава Директории и глава армии, Винниченко и Петлюра, принадлежали к составу этой партии.
Конец ознакомительного фрагмента.