Укрощение строптивого лига
Шрифт:
«Надо влюбить Веру!» — подсказывала ущемленная гордость.
«И получишь много новых неприятностей!» — возражал здравый смысл.
«Но ведь невеста должна быть счастливой…» — оправдывался я, решаясь на шаг.
«Невеста» любовалась полюбившимися картиллюзами. Моему внезапному приходу удивилась, но прогонять не стала.
— И сколько раз просмотрела
— Ой, — смутилась она. — А много нельзя, да? — Я прищурился и сделал к ней шаг. — Что?!
— Хватит смотреть! — процедил раздраженно. — Пора танцевать! — И внезапно улыбнулся. Пока Вера приходила в себя, схватил ее за руку, поднял из-за стола и закружил в танце.
— Я не умею! — зашептала она отчаянно.
— Научу!
Я вел в танце, объяснял сложные па, а она в отместку наступала на ноги, краснела и забывала наставления.
— Смотри! Куплет повторяется! — я начал подпевать и заранее предупреждать: — Начинаются повороты!
И все равно Вера умудрялась сбиваться и путалась.
— Прости! Прости! Я действительно ненарочно! — извинялась каждый раз, испуганно смотря на меня. — У меня плохая память на движения.
От ее кроткого взгляда, мне хотелось улыбаться и еще больше смущать ее.
— У меня когда-то тоже была плохой. Пришлось протанцевать день без остановки. И, знаешь, помогло.
Но даже через полчаса она все еще забывала движения, и тогда я начал осторожно подталкивал ее корпусом. Вера запротестовала:
— Мне кажется, ты ведешь себя…
— Неприлично? Возможно. Но твоя прелесть в том, что с тобой не нужно быть хорошим. Ты — ужасно невоспитанная. А это замечательный повод вспомнить юность и детство, когда делаешь пакости, легко говоришь гадости и обожаешь сладости.
— Вот оно счастье викарта Нормер Рийского, — укусила она.
— Возможно, — ответил я.
Вскоре Вера взмолилась:
— Больше не могу. Голова кружится! А ноги гудят!
Я остановился, отпустил ее руку. Вера, покачиваясь от головокружения, дошла до кровати и упала, блаженно раскинув руки в стороны.
— Вера, это выглядит недвусмысленно, — заметил я. И вспомнил, как в своем доме она лежала в неглиже на софе и читала книгу. Надо отдать должное, фигура у нее очень женственная и весьма аппетитная.
— Каждый думает в меру своей испорченности! — спокойно парировала она, не обращая на меня внимания, будто я не был мужчиной. И тут мое терпение закончилось.
— А я — испорченный тип. Викартесса каждый день твердит об этом! — я упал на кровать рядом с ней, от чего ее знатно подбросило.
— Э-э! — возмутилась она. — Чего творишь?!
Полагаю, это относилось к моему фривольному поведению, но я не собирался сдаваться.
— Я устал, — томно выдохнул.
— Это неприлично. Кыш!
— Ужасно неприлично было видеть тебя в разных позах обнаженной, — напомнил, пытаясь смутить ее. Но Вера не прошибаема.
— Ну, знаешь! Если так рассуждать, —
— Я помню… — она не успела глазом моргнуть, я навис надо нею и зашептал в ушко. — Между нами не должно быть условностей…
— Тирс! Отвали! — Вера уперлась рукой мне в грудь и попыталась увеличить между нами расстояние.
— Отвалиться? Сейчас! — и упал на нее.
— Тирс-с! — зашипела она. — Слезь! Слезь немедленно! Дурак!
— Я сочетаю полезное с приятным. В доме может быть шпион…
— Шутишь? — застыла она подо мной.
— Ага, — улыбнулся я и тут же получил оплеуху.
— Викарт Нормер Рийский! Ведите себя достойно! — холодно произнесла Вера. А у самой щеки горят. Что выдает ее с головой.
Я доволен результатом, однако спешить не люблю. Поэтому неспешно поднялся с постели, послал воздушный поцелуй и покинул комнату.
Какой бы она ни была юркой и гордой птичкой, от викарта Нормер Рийского так просто не упорхнуть.
Глава 23
Тирс вздумал поиграть в соблазнителя. Я же, вместо того, чтобы дать решительный отпор, смутилась, обрадовалась, покраснела… — в общем, показала себя дурой. А самое ужасное — мне понравилась его дерзость, и я едва не поддалась посягательствам. Лишь гордость остановила меня. Ведь теперь я — лиера Дотвиг, а это значит, что прежде желаний — достоинство.
Вот только не ожидала, что с подсознанием выйдет заковырка.
Той же ночью мне приснился Тирс! С обнаженным торсом, распущенными волосами, разметанными по широким плечам и до того соблазнительный, что я не удержалась, протянула руку и провела по аппетитным кубикам его пресса. А рыжий засранец позволял любоваться своим совершенным телом и улыбался в тридцать два зуба.
Очнувшись, я принялась убеждать себя, что это причуды сна и не более. Однако за завтраком, когда Тирс рассказывал свежие новости, отметила про себя, что у него чувственные губы, бархатный, обволакивающий тембр голоса и, вообще, Райский чертовски привлекательный!
Осознание, что засранец привлекает меня физически, сразило наповал!
— Вера, с вами все хорошо? — тут же любезно поинтересовался он, заприметив, что я подозрительно притихла.
— Да, — кивнула.
— Если вас что-то волнует, в любой момент обращайтесь ко мне. По любым вопросам.
— Угу, — я спешно склонила голову над тарелкой, чтобы не выдать себя. И совсем забыла поблагодарить. Вышло немного невежливо.
— И не надо изводить себя. Бумаги из суда получены. Мой поверенный уже занимается арестом имущества. Несмотря на долги Вирнестии, ваше родовое поместье будет выкуплено из залога императором и даровано вам.
— А…? — недоверчиво залепетала я. Но Тирс перебил:
— Вне зависимости от того, проснется дар или нет! — и ободряюще улыбнулся. — А участие поверенного избавит вас от знакомства со взбешенной родственницей.