Улыбнись мне, Артур Эдинброг
Шрифт:
Ближе, ещё ближе.
Я замерла, когда Артур слегка — почти невесомо — коснулся моих губ своими, тёплыми, пахнущими цветочной пыльцой и кофе.
Не успела я так же осторожно ответить, как он проскользил губами вдоль моей щеки, отмечая свой путь пунктиром легчайших, трепетных касаний, от которых всё внутри у меня замирало и рассыпалось каскадами огненных искр.
Чёрт, а он умеет распалить. Даже такой мелочью.
Эдинброг дотянулся до моего уха, прикусил мочку. Слушая его размеренное, как у ночного хищника, дыхание, я запустила пальцы ему в волосы, мечтая их
— Вилка, — шепнул он мне в ухо. — Подожди. Позади тебя стоит фейри. Из тех самых. Чучельник.
Мне будто душу бейсбольной битой из тела выбили, когда до меня дошло.
Я ничего не ответила, но сердце моё подпрыгнуло так яростно, что Артур ещё раз коснулся губами моего виска — очень нежно, успокаивающе, всё будет хорошо, доверься мне.
А потом продолжил на ушко всё тем же интимным и одновременно повелительным шёпотом:
— Он пока наблюдает. Мне нужно подготовить заклятье. После третьего поцелуя — беги. И не оглядывайся. Что бы ни случилось.
— Но.
— Никаких «но», — он крепко сжал мои задрожавшие пальцы.
И такой же сумасшедшей дорожкой нежных касаний вернулся к моим губам.
132
ИДЕАЛЬНЫЙ
ЦЕЛОВАЛЬЩИК
Я ожидала, что не почувствую ни одного из означенных поцелуев, потому что буду слишком увлечена, вслушиваясь в шорохи и посвисты летней ночи и пытаясь угадать в них присутствие фейри.
Однако нет.
Уж не знаю, что за боевое плетение готовил там Эдинброг, но колдовство не помешало ему оказаться невероятным, потрясающим, идеально подходящим мне целовальщиком.
Я отсчитала необходимые три раза с трудом, потому что поцелуи были долгими и сопровождались катанием по траве. Либо Артур пытался в процессе уточнить диспозицию противника, либо тоже просто увлёкся — он то обводил моё лицо нежным касанием, то крепко обхватывал за шею, то царапал ключицы… Мои восторженные мурашки группой фанаток сопровождали каждое его движение. Примятая нами трава расправлялась и шуршала, как помпоны чирлидерш, а луна светила стадионным прожектором.
В какой-то момент я тоже увидела фейри. Краем глаза: высокий, удлинённый силуэт, нездешнетонкий, с длинными золотыми волосами и прозрачной кожей. Было непонятно, мужчина это или женщина. Наверное, всё-таки мужчина, хотя больше всего фигура напоминала Офелию на полотнах прерафаэлитов. И только ножи, зажатые в изящных пальцах, подсказывали — персонаж недобрый. Но пока что фейри не нападал. Склонив голову, он с жадным интересом смотрел за нашими увлечёнными кульбитами. Фейри-вуайерист. С ума сойти.
И вот подступило время для третьего поцелуя.
Мы переглянулись. Глаза у Эдинброга были серьёзные, отчаянные, но слегка подёрнутые звёздной дымкой влечения. Мои, наверное, казались совсем поехавше-томными.
На прощание, перед тем как отстраниться, Артур осторожно вложил мне в ладонь пойманный нами цветок. И тотчас же ночь растеряла всю свою тишину и благость.
Эдинброг вскочил на ноги, на ходу запустив в фейри какое-то сложное геометрично-трёхмер-ное заклинание. Чучельник, не ожидавший такого подвоха, взвизгнул высоким
Артур швырнул ещё одно заклинание.
Мне показалось, что лучше будет, если я останусь и помогу. Я же всё-таки фамильяр, нет? Но Эдинброг рявкнул:
— Беги!
И я послушалась. Бросилась с холма, как и было велено. За спиной что-то гремело, взрывалось и хлопало. Ночь созерцала битву с прямодушной холодностью бесконечности.
Я добежала почти до дубовой рощи, за которой начиналась территория Форвана, как вдруг из зарослей волшебного рогоза мне навстречу поднялся ещё один фейри. Такой же невыносимо прекрасный и грациозный. С такими же убийственными ножами в руках.
О-оу. А своей-то — чисто своей — магии у меня и нет.
Или есть?.. Борис же как-то колдует? Что он там говорил — любое заклятье сначала дает эффект взрыва?
Столбом застыв перед фейри — он молчал, глядя на меня уверенно и насмешливо, как на заведомую жертву, — я вспомнила самое простое заклятье из тех, что при мне применял Артур. Обычный лёгкий щелчок со словом paguar! В помещениях от него гасли лампы.
Фейри шагнул ко мне навстречу… Я попробовала погасить несуществующий свет. Ничего не вышло, только выражение лица существа стало ещё более издевательским.
Я вновь упрямо щёлкнула пальцами:
— Paguar!
Никакого эффекта. Лишь ещё один шаг фейри ко мне.
— Paguar! Paguar! Paguar!
И вот когда чучельник одной рукой уже ухватил меня за горло, щелчок сработал. Яркий огонь вспыхнул над моими пальцами, опалив нам обоим брови и ресницы, заставив отпрыгнуть в разные стороны.
Ура!
Я могу колдовать!
Но не успела я обрадоваться и кое-как протереть слезящиеся глаза, как фейри превратился в этих дурацких бабочек. Их стая набросилась на меня, и когда существо вновь приняло свою обычную форму, оказалось, что оно обхватило меня за плечи, прижав один из ножей к горлу.
— Сладкая человечечка! — пропел фейри голосом, напоминающим перезвон колокольчиков, и невесомо провёл лезвием по моей коже. — Я сделаю из твоих внутренностей паштет и поставлю твоё чучело на пороге моего дома. Я буду переодевать тебя, как куколку, семь раз в неделю, а по ночам — раздевать, я буду вешать тебе на руки плащи и зонтики и мерить на тебя мои шляпы…
— Ну и больная же у тебя фантазия, парень, — процедила я в ответ на эти чудовищные обещания. — Меня сейчас спасут, не рассчитывай.
— Кто? Тот юноша? Увы, ему плевать на тебя, дорогая. Я тоже следил за вами из травы.
(Пометочка: не один фейри! Целое племя фей-ри-вуайеристов.)
— Он целовал тебя, а сам думал о другом. Что это, как не равнодушие? Ты просто случайность, досадная ошибка в его жизни, — шептал злой фей-ри, и его ледяные пальцы танцевали на рукоятке ножа.
И вдруг сзади вспыхнул свет. Фейри тонко взвизгнул, а потом пальцы его разжались. Я бы осела на землю мешком, но меня вовремя подхватили на руки.