Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Крейн Антонина

— Я просто пытаюсь хоть немного соответствовать тебе, — галантно сказал Артур.

Но не успели мы выйти из комнаты, как в дверь отчаянно замолотили кулаками.

На пороге стояла всклокоченная Мэгги — видно было, что позади у неё долгая смена.

— Артур, — сказала медсестра. — Аманда закончила свои беседы с представителями королей и теперь приглашает тебя. Говорит, вам нужно обсудить кое-что — также под грифом строгой секретности, наедине. Лазарет пуст, волшебные зеркала убраны, окна зашторены. Пойдёшь?

Естественно, он пошёл.

Провожая

взглядом Артура и медсестру, я подумала: очень жаль, что он отправится к своей Аманде таким красивым. Надо было на прощанье чаем в него плеснуть, что ли… или хотя бы пыльной книгой причёску примять.

Моё настроение тотчас упало.

Естественно, я уже не пошла ни на какой выпускной. Я честно попробовала: зачем пропадать такому шикарному платью? — но на полпути вздохнула, развернулась и двинула обратно. И даже грохот праздничных фейерверков, доносившийся с улицы, меня не радовал и не манил.

И совсем-совсем не манил дракон Ойгонхарт, которого я встретила в коридоре и который опять протянул мне адрес своей комнаты, проурчав: «Я тоже прредпочитаю не посещать торжество. Я предлагаю вам вместо этого всё-таки попррро-бовать мой зелёный ящериный коктейль. По-веррьте, вы не пожалеете».

— Нет, спасибо, — отказалась я.

— Я не собиррраюсь к вам просто так приставать, — скривился дракон. — Меня интерресуют другие миры. Я, знаете ли, учёный. Люблю получать инфоррмацию из первых ррук. Это будет изысканное рразвлечение. Ну а если мы захотим прродолжить вечер, то, конечно.

— Всё же нет, — чуть твёрже сказала я. И одновременно с этим чуть более взволнованно.

Потому что мне казалось, что дракон не из тех, кто принимает отказы всерьёз, и сейчас, возможно, станет чересчур настойчив, чего хотелось бы избежать.

Но вдруг чья-то рука обхватила меня сзади за талию, и весёлый голос проговорил:

— Ойгонхарт, а может, тогда меня допросите? Я тоже с Земли! И готов хлебать ящериное пойло.

Это был Бор, и Бор улыбался.

— Хоррошего вечера, — дракон внезапно счёл за лучшее ретироваться без дальнейших объяснений.

Я повернулась к землянину.

— Кажется, ты меня спас. Спасибо.

— Нет. Это ты меня сейчас спасёшь, Вилка, — прохиндей Борис не спешил убирать руку с моей талии, и мне пришлось ему в этом помочь. — Я просто сдохну, если не придумаю способ отвлечься. Выпускной — отстой. Мэгги дрыхнет. Ректорат психует. Пошли посидим где-нибудь и потрындим по душам. Тебе ведь это тоже надо, да?

— Надо, — признала я.

САМЫЙ ОПАСНЫЙ

СОБЛАЗН

44

Бор, кстати, тоже выглядел очень даже ничего: он явно принарядился к отвергнутому выпускному. Даже шейный платок нацепил! Золотистый, идеально завязанный классическим фуляром, он почти превратил его в джентльмена — который, правда, забыл побриться.

Итак, мы были одеты как в фильмах про аристократию, но по настроению получался скорее какой-то французский артхаус — было очень серенько, тоскливо и тянуло безысходной грустью.

Отченаш

и я ушли в пустой класс — кажется, по алхимии, — где я села за парту, как примерная ученица, а Бор развалился прямо на кафедре в позе уставшего Диониса. Среди склянок и реторт, играющих роль чарок для вина, которое он предусмотрительно захватил с собой. Вскоре шёлковый платок был развязан, а вместе с ним развязался и язык Бора.

— Я решил вернуться на Землю, — сказал он, немало меня этим удивив.

— Это ещё с какой радости? Ты же сам заливал день за днём, как тебе тут замечательно, что здесь есть смысл в жизни и всё такое?

Он поморщился.

— Вилка, знаешь, почему я такой успешный финансист?

— А ты разве успешный?

Он швырнул в меня колбочкой. Ну, точнее, не в меня, а мимо меня, так, показать своё недовольство.

— У меня хорошая интуиция. Я чувствую, когда пахнет жареным. Сейчас пахнет.

— Бор, это стейки с первого этажа.

— Какая же ты вредина! — расхохотался он. — Но я говорю серьёзно.

— Ты же сам мне на днях втирал, как веришь в Артура, который прищучит Тварей.

— Ага. А ещё я говорил, что не зазорно менять свою точку зрения. Как ты думаешь, что случилось с Амандой за этот год?

— Понятия не имею, — честно сказала я. — У меня куча смутных догадок, но все они рваные и недоделанные. Какое-то конфетти.

— Да, у меня так же… — вздохнул Бор. — Две главные мои идеи очень полярны. Первая: Аманда же лапочка, она могла так понравиться даже Тварям, что они в итоге отпустили её, пожалев. Вторая: она ещё и стерва, а потому могла сама этих Тварей достать — и они выкинули её, задолбавшись. Мол, пардон, забирайте свою девицу, мы от неё устали.

— Почему они вообще её просто не съели? — спросила я с каким-то неожиданно горестным вздохом.

Бор фыркнул, уловив эту ревнивую интонацию.

— На этот счёт у меня есть теория, кстати, — кивнул он. — Мы же с Эдинброгом смотрели в прошлое на днях. Помнишь, я рассказывал тебе, что большая Тварь, которая на нас выскочила, как-то странно урчала и рокотала прежде, чем напасть?

— Ну?

— В реальном времени меня меньше всего волновало, что она там булькает. Но, прокручивая ту сцену, как в кино, я подумал, что это не просто чавканье. Это язык, Вилка. Тварь говорила что-то на своем неведомом наречии.

— И? — нахмурилась я.

— Мне неведомом, — сделал акцент Бор.

— Подожди, ты хочешь сказать, Аманда знала этот язык?

— Вполне может быть! Она ведь маг-лингвист. Если не сам язык Тварей — я что-то не помню, чтобы с ними хоть кто-то когда-то болтал, — то она как минимум могла изучать что-то похожее. Я же говорил тебе, что Аманда могла уболтать любого.

Вполне вероятно, что и тварюгу тоже. Брякнула там что-то типа «Я есть Аманда, я говорить твой язык! Давай общаться!» И Тварь такая: огогошень-ки, еда коммуникабельная, вот это прикол! Пойду покажу другим диковинку! И утащила её с собой вместо того, чтобы слопать.