Улыбнись мне, Артур Эдинброг
Шрифт:
— Я не понимаю одного, Аманда. С каких пор тебя волнуют желания Тварей? Я бы понял, если бы ты начала заключать с ними договоры, исходя из того, что я не смогу закрыть порталы, когда ткань бытия порвётся.
— Ты сможешь. Я верю в тебя, — горячо и страстно перебила его Аманда, положив руку на грудь в некоем, кхм, патриотическом порыве. И заодно выгодно подчеркнув свои округлости в вырезе рубашки.
Ух, как же она меня бесит!
— Спасибо. — Эдинброг не смотрел на девушку вовсе, и я мысленно поставила ему плюсик. — Но скажи, зачем вообще вступать в сотрудничество с врагом? Почему ты хочешь
Аманда хитро прищурилась. Потом села к студенту на койку — и на колени заодно — и покровительственно положила руки юноше на плечи.
Кажется, в этот момент я явственно заскрежетала зубами, ибо Борис едва слышно шикнул на меня.
Артур без определённого выражения покосился на ладони девушки. Она игриво улыбнулась:
— Не понимаешь… М-м-м… А скажи, пожалуйста, как ты предлагаешь действовать, сердце моё?
Буээээ.
— Как и предполагалось, — Артур пожал плечами, заодно стряхнув руки Аманды. Она заметила это и надула губы. — У нас есть девять месяцев до того момента, пока ткань бытия не прорвётся. Я за это время изучу отцовскую формулу в Антрацитовой библиотеке, после чего зашью лопнувшую ткань обратно. Всё. Дальнейшее бытие мира Тварей нас уже не касается. Все счастливы.
— Ага. А что, согласно этому плану, будет с тобой после того, как ты зашьёшь ткань?
Эдинброг собирался ответить, но Аманда накрыла его рот ладонью — тссс!.. Надеюсь, у неё чистые руки.
— Я скажу тебе, милый, что с тобой будет. Либо тебя сделают придворным чародеем, либо тебе придётся всю жизнь провести в бегах. А вот в моём плане тебя — как и меня — ждёт куда более приятная судьба.
— Какая? — спросил Эдинброг.
Аманда торжественно раскинула руки по сторонам.
— Мы станем национальными героями! Королём и королевой! Спасителями, которым удалось невозможное — разрешить кризис двух измерений без крови и жертв. Мы будем сиять, как звёзды, для наших граждан, и люди будут любить нас за то, что мы приносим им покой и достаток, которых тут так давно не было!
— Я не заметил в твоём плане покоя и достатка.
— Я просто не успела о нём рассказать! Дело в том, что мир Тварей удивителен. У них очень много крайне полезных металлов, соединений и камней, которых на Гало днём с огнём не сыщешь. Те же цэйры — ими усыпаны целые пляжи!.. Но самим Тварям на них плевать, их волнует только еда, поэтому они согласны предоставить нам неограниченный доступ к этим ресурсам. Таким образом, все стороны будут в выигрыше. Эдинброг, пойми, я чёртов гений! Я добилась идеального соглашения. Гало получает долгожданное спокойствие, огромное богатство и — по желанию — новое измерение для изучения. Мы с тобой получаем власть и славу. Твари получают доступ к новому миру, поддержку нашей магической армии и аж восемь миллиардов человек по ту сторону в качестве канапешек… Или сколько их там уже, на этой Земле? Сто девяносто три страны, помнишь, Борис хвастался?
— Что?! — ахнули мы с землянином хором, услышав последние фразы.
Да так громко, что Артур и Аманда задрали головы, и мы еле успели отпрянуть по сторонам от люка, чтобы нас не заметили.
Она хочет выпустить Тварей на Землю?!
— Это мыши шумят, наверное, —
— Прекрасно! Мышей Твари тоже едят с большим удовольствием. Попросим их устроить охоту! — рассмеялась Аманда. Настроение у этой стервы было чудеснейшее. — Ну что ты такой кислый, Артурчик? Не любишь сюрпризы, я помню. Я поэтому и сказала тебе заранее. Завтра утром будет огромная пресс-конференция, и на ней мы с тобой расскажем о нашем плане. Я знаю, тебе как раз хватит времени, чтобы всё оценить и понять, как нам повезло…
Она что-то ещё там радостно тараторила, а мы с Борисом сидели в вентиляционной трубе над светлым квадратом решётки и неверяще смотрели друг на друга.
С ума сойти.
Получается, Аманда решила спасти мир Гало ценой нашего мира?
Чёртова коллаборационистка!
Восемь миллиардов канапешек?!
Это вот так в её плане все стороны выигрывают?!
— Вот чокнутая сучка. — одними губами смачно выругался Бор. Впервые я видела на его лице такое растерянное и одновременно ожесточённое выражение.
Думаю, у меня физиономия была ещё хуже.
Если до этого разговора я испытывала в отношении Аманды много неприятных эмоций личного характера, то теперь готова была просто спрыгнуть вниз и удушить её голыми руками.
Кстати. А может, так и сделать?
Если она ещё никому не сказала о своем дурацком (но да, в чём-то выгодном для их мира) плане, кто мешает мне похоронить его вместе с ней?
— Аманда, — снизу вновь раздался голос Эдинбро-га. — Я думаю, ты проделала очень большую работу, но также я полагаю, что отдать Тварям на съедение чужую планету — это, как минимум, аморально.
— Господи, да что с тобой тут случилось, пока меня не было? — расхохоталась Аманда. — Кого и когда у нас волновала мораль? Да и подумай сам: земляне — они же полные идиоты, чего их жалеть? Вспомни Бориса — он, кстати, ещё жив? М-да? Удивительно, я думала, уже наверняка свернул себе шею где-нибудь… Хм…
Отченаш сжал кулаки. Я, вновь приблизившись к решётке, увидела, как Артур на мгновение нахмурился, но тотчас изобразил равнодушие. Кажется, Аманда не знала, что её миленькие измены стали предметом народного достояния.
— Вряд ли твой договор одобрят, — упрямо продолжил Артур.
— Ну. На высших уровнях уже одобрили, — осклабилась ДеБасковиц.
Я сглотнула.
— Не зря я провела столько дней в обществе политиков, Артур! Наши страны настроены благожелательно. Да, подписание договора продлится месяц или два, но. Я говорю тебе — в итоге мы с тобой станем родоначальниками новой эры. Ну что? Ты со мной, любимый?
Пауза.
Долгая пауза, за время которой моё сердце успело сделать порядка трёх сотен кульбитов.
— Это всё очень внезапно, Аманда. Мне нужно время, чтобы обдумать твои слова.
— Вот как? — В голосе девушки послышались капризные нотки. — То есть ты не хочешь быть моим королём? Повторю, если ты не расслышал: завтра состоится пресс-конференция, которую транслируют на весь мир — и я предполагала, что там мы выступим единым фронтом. Ты — моя силовая поддержка. У тебя уже есть репутация. А ещё люди любят любовь — мы вдвоём произведём куда более интересное впечатление, чем я одна, понимаешь?