Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь

Чемберлен Диана

– Да уж, семейка у меня просто чокнутая, – покачав головой, со смехом сказала я.

– Пожалуйста, не говори так, – попросила она, поставив сковородку на сушилку. – Терпеть не могу это отвратительное словечко.

– Чокнутая? – Я не поняла, какое из слов ей не понравилось: «чокнутая» или «семейка».

– Да. Ненавижу это определение. – Ее плечи ссутулились. Чуть погодя она взглянула на меня. – Ты рада, что поедешь в книжный тур? – спросила она, как обычно резко меняя направление разговора.

– Конечно, – ответила я, с удовольствием переходя на новую

тему.

Я вспомнила, что Амалия когда-то преподавала танцы в психиатрической больнице, где работал папа. Наверное, с тех пор она так остро воспринимает слово «чокнутый».

– Еще у нас будут брать пару интервью для радиопередач, – сообщила я. – Правда здорово? Сегодня утром звонил папин издатель, дал нам адреса городских радиостанций в Шарлотте и Роли. Хотя издатель, видимо, забыл о папиных физических сложностях, поэтому пару часов вопрос оставался открытым, пока он не подтвердил, что доступ в эти студии вполне удобен.

– Действительно, здорово, – согласилась Амалия.

– Но я все-таки волнуюсь, – призналась я. – Мне хочется поехать в этот тур, чтобы по-настоящему помочь папе.

Этот тур мог стать очередной возможностью показать моему отцу, как высоко его ценят, и мне хотелось, чтобы он счастливо провел это время.

Амалия сняла перчатки и, оставив их на краю сушилки, улыбнулась.

– Боже, малышка, как я люблю тебя, – сказала она. – Ты очень хорошая дочь, Молли.

Опустив глаза, я грустно уставилась на свои руки. Я совсем не чувствовала себя хорошей дочерью. Этому книжному туру мешал один гигантский минус, и я с тревогой подумала еще об одной важной проблеме: если Крису хватит смелости позвонить мне после вчерашней истории, то он не застанет меня дома.

Амалия взяла губку и начала протирать стол.

– Кстати, – сказала она, не глядя на меня, – говорят, у тебя появился какой-то парень.

Я изумленно открыла рот. Откуда она узнала, что как раз сейчас я думала о нем? К тому же мне не верилось, что папа уже все рассказал ей. Прошло меньше суток с той злосчастной поломки машины у дома Стейси. Разве он мог успеть поговорить с ней?

– Неужели папа и правда разъярился? – спросила я.

– Когда это ты видела его разъяренным? – Она удивленно глянула на меня.

– Ты поняла, что я имею в виду, – проворчала я.

– Скорее уж он встревожился, – предположила она, что звучало не так уж страшно. – Так каков же он из себя? – спросила Амалия. – Твой новый парень?

– Клевый, – сказала я, чувствуя, что краснею, но улыбнулась помимо воли. – И очень воспитанный и добродушный.

– Сексуальный? – Амалия мельком глянула на меня.

– Амалия! – Мои щеки запылали. – Откуда мне знать! Но наверное, да. Он похож на Джона Бон Джови. Ты видела этого певца?

– Разумеется. – Она передвинула тостер и протерла столешницу под ним.

– Но, я думаю, папа все испортил, устроив ему допрос с пристрастием. Его расстроило, что Крис на три года старше меня.

– Его следовало бы штрафануть за такое пристрастие, – рассмеявшись, заметила Амалия.

Как

же я могла забыть, что он познакомился с Амалией, будучи на девять лет старше ее.

– Точно! – радостно воскликнула я. – Он повел себя как лицемер! – Я вдруг почувствовала, что мы с Амалией оказались в одной команде, и спросила: – А кстати, в моем возрасте ты уже дружила с парнем?

Амалия охнула и, рассмеявшись, заявила:

– Не стоит углубляться в столь давние воспоминания! – Она повернулась ко мне, и я заметила, как вдруг покраснело ее лицо. – Знаешь, детка, чем ты можешь оказать мне огромную помощь? – спросила она. – Ты могла бы разобраться в гостиной. Принеси мне всю грязную посуду и выкинь крупный мусор, чтобы я могла быстрее начать вытирать пыль и пылесосить. Ладно?

– Конечно, – сказала я, нехотя поднимаясь из-за стола, и мне стало понятно, что это означает окончание любых наших сегодняшних серьезных разговоров.

27

Вечером следующего дня я сидела на диване-качалке, стоявшей на веранде, и читала одолженный мне Стейси роман «Навсегда». Какое откровение! Книга пробудила во мне желание быть с Крисом в самом безнравственном смысле. Мне вновь захотелось его поцелуев. Захотелось, чтобы у нас с ним возникла такая же страстная любовь, как у Кэтрин с Майклом в этом романе. Мне не понравилось только, что Майкл называет свой пенис Ральфом [26] . Я очень надеялась, что Крис не использует никаких прозвищ для этого или использует не такое идиотское.

26

Проказник Ральф – воображаемый виновник всех опечаток и ошибок в книгах, якобы обитающий в типографии.

Завтра мы с папой и Расселлом отправляемся в книжный тур. Это означало конец надеждам увидеться или поговорить с Крисом. Правда, он еще не пытался связаться со мной, но, пока я жила дома, оставалась, во всяком случае, надежда, что он позвонит.

Я увлеченно читала «Навсегда», когда услышала шум подъезжавшей к нашему дому машины. Из-за растущих вокруг деревьев мы всегда слышали шум машины до того, как видели ее, и я принялась выглядывать за деревьями, кто же мог к нам приехать. Через минуту на нашу подъездную дорогу свернула зеленая малолитражка Дэни.

Я напряглась. Хотя Амалия и рассказала мне о том, что до моего появления здесь папа считал ее своей маленькой принцессой, но я невзлюбила ее еще больше, увидев, какой беспорядок они специально оставляют в доме перед уборкой Амалии. Дэни оставила в своей комнате больше всего грязи, разбросала по всему полу кучу одежды, а на комоде громоздились стопки тарелок с засохшими остатками еды.

Дэни припарковала машину около веранды. Она вылезла, открыла заднюю дверцу и достала с заднего сиденья стопку противней для выпечки, которые мама просила тетю Клаудию одолжить ей. Они понадобятся ей для приготовления закусок к Летнему празднику.