Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь
Шрифт:
– Вон там, видишь, курит моя кузина Дэни, – заметила я.
– А что это за парень с ней? – кивнув, спросила Стейси.
Она взяла очередную парочку кукурузных чипсов тортилья. Последние минут десять мы активно поглощали их.
– Понятия не имею, – ответила я.
– Брайан помнит ее по средней школе, – заметила Стейси, обмакнув чипс в чашку сальсы. – Он говорил, что она реально странная.
– Да, есть немного, – согласилась я и, вспомнив, как она защищала меня перед Крисом, опять почувствовала стыд за то, что подралась с ней.
Внезапно кто-то врубил музыку на полную громкость, и веселье развернулось во всю силу, когда гости начали танцевать под смешанные записи разных лет, подобранные для этого праздника мной и папой. Мы
Мы со Стейси танцевали самозабвенно, обучая нескольких взрослых гостей танцевать «Электрик слайд» и еще парочку известных нам танцев. Я поискала взглядом Амалию, подумав, как здорово было бы потанцевать вместе с ней, но мне не удалось найти ее. Музыкальная подборка, видимо, продолжала удивлять всех, побуждая с интересом ждать, что же они услышат дальше, иногда новую запись встречали смехом, иногда стонами, но тем не менее танцевали почти все гости.
Слегка утомившись и проголодавшись, мы со Стейси нагрузили на тарелочки сыра с крекерами и, присев в углу павильона около одного из больших динамиков, хрустели печеньем и наблюдали за происходящим. Большинство гостей танцевали на дощатом помосте павильона, но некоторые рассеялись по лужайке, раскинувшейся всего на один большой шаг ниже этой танцевальной площадки. Многие женщины танцевали босиком. Заметив, как они кружатся по буйно разросшейся траве, я наклонилась к Стейси и крикнула ей на ухо:
– Утром они обнаружат, что все их ноги искусаны клещами!
– Вдобавок к основательному похмелью! – смеясь, добавила Стейси.
На праздник собралось так много гостей, в большинстве своем мне незнакомых, что исходный отказ бабули пригласить Амалию казался особенно неприятным и нелепым. Амалия и моя мать могли даже не увидеться здесь друг с другом, не говоря уж о том, что одну из них могло волновать присутствие другой.
Дженет и Питер с женой Хелен приехали вместе, причем Дженет появилась с другом, поэтому, увы, провалилась моя идея познакомить ее с Расселлом. Ее приятель оказался высоким блондином, и я подумала, что он похож на викинга. Сама она надела парик в стиле Уитни Хьюстон, и они с викингом смотрелись потрясающе, особенно в танцах. На их фоне Питер и Хелен выглядели более чем скромно, они держались особняком, сидя за одним из столиков в павильоне. Они положили себе разных угощений на одну тарелку и чинно закусывали, разговаривая только друг с другом, словно вообще не умели общаться с другими людьми, хотя на самом деле, как я знала, отлично умели. В какой-то момент Расселл привез к ним папу и оставил его поболтать с ними. Они продолжали разговаривать уже втроем, но на их лицах не появилось улыбок и вообще никаких признаков веселья, хотя папа сидел спиной ко мне, и его лица я не видела. Тогда я вспомнила о так называемой профессиональной ревности Питера и подумала, уж не она ли виновата в его серьезном настроении сегодня вечером. Когда Расселл вернулся, чтобы увезти папу, Хелен склонилась к отцу и долго обнимала, уткнувшись грудью практически ему в лицо. Такое объятие выглядело по меньшей мере странным.
Стейси подалась ко мне и прошептала на ухо:
– Никто не заметит нашего отсутствия, если мы удалимся в лесок и выкурим «К». – Она кивнула в сторону деревьев, темневших сбоку от павильона. Я все никак не могла решить, стоит ли нам пытаться тайно удалиться. Но тут увидела, что к нам направляется бабуля, и поняла, что пока по-тихому ускользнуть нам никуда не удастся.
– Привет, бабуля! – воскликнула я, перекрикивая музыку.
– Привет, милая! – крикнула она в ответ.
Она принарядилась в длинную белую
– Разве не прекрасный вечерок мы выбрали для празднования? – спросила она.
– Прекрасный, – согласилась я, хотя не понимала, какая наша заслуга в выборе погоды.
Склонившись, бабуля пригляделась к Стейси.
– Подружка на велосипеде, верно? – спросила она.
– Верно. – Стейси одарила ее улыбкой королевы красоты. – Меня зовут Стейси.
– Рада видеть тебя, милочка, – сказала бабуля, но вдруг нахмурилась, услышав новую песню, раздавшуюся из динамика, и спросила: – Что это за страшная музыка?
– Бабуля, это поет Майкл Джексон, – рассмеявшись, пояснила я. – Этот альбом называется «Триллер».
Как раз в этот момент мимо нас протанцевали Дженет и ее похожий на викинга приятель, причем Викинг вполне прилично изобразил «лунный шаг». Мы со Стейси одобрительно рассмеялись, но бабуля покачала головой с явным неодобрением.
– Этот танцевальный шаг, бабуля, называется «лунная походка», – пояснила я, хотя не знала толком, что именно вызвало ее неодобрение – сам танец или сочетание белого мужчины и чернокожей женщины в одной танцевальной паре. По-моему, Расселл стал первым чернокожим человеком, с которым бабуле удалось близко познакомиться.
Тогда я увидела и Расселла, он катил папу в нашу сторону.
– Привет, девочки. Привет, мам, – сказал папа, когда Расселл припарковал его коляску между нами и бабулей. Глянув на танцплощадку, он заметил: – Грандиозная вечеринка, не правда ли?
Не знаю, к кому он обращался, к бабуле или к нам со Стейси.
– Чудесная, – произнесла бабуля внезапно севшим голосом. Наклонившись, она обхватила ладонями руку отца и подняла ее. Бабуля с нежностью принялась массировать его безжизненные пальцы, и глаза мои вдруг наполнились жгучими слезами. Каково это – видеть, как такая жестокая болезнь мало-помалу отнимает силы у твоего выросшего ребенка? И я пожалела, что Стейси сейчас отделяет меня от отца и бабули. В тот момент мне хотелось по-родственному объединиться с ними.
Расселл опустился рядом со мной на белый пластиковый стул.
– Хорошо иногда посидеть, – громко заявил он, перекрывая музыку. – Вам удалось, однако, собрать безумную смесь, – добавил он, и я рассмеялась.
Я услышала, как Стейси рядом со мной шумно вздохнула. Она склонила ко мне голову и прошептала на ухо:
– Та женщина не твоя ли… – Она кивнула в сторону танцующих, и тогда я заметила, на кого она смотрит: на Амалию. Теперь уже Эрик Клэптон пел свою «Лейлу», и Амалия выплыла на танцевальную площадку – где же еще она могла сейчас быть? – в газовой бирюзовой юбке и такого же цвета майке, с густыми, рассыпавшимися по плечам волосами.
– Да, – шепотом ответила я. – Амалия.
Амалия танцевала с пожилым, незнакомым мне мужчиной, и я подумала, что, возможно, это тот самый доктор, о котором упоминала сегодня на кухне моя мать. Но через мгновение Амалия сменила его на другого партнера и чуть позже уже танцевала с Викингом, а множество танцующих расступились, предоставляя им больше места. Может, поэтому бабуля и не хотела приглашать сюда Амалию. Она, подобно магниту, притягивала к себе всеобщее внимание. Для нее было бы просто невозможно затеряться в толпе. И где бы сейчас ни оказалась моя мать, вряд ли ей удастся не увидеть ее. Сделав с Викингом круг по площадке, Амалия бросила его и направилась к Питеру, который заранее поднял руки, предупреждая, что не танцует. Питер улыбался, но с места не двигался, и все рассмеялись, когда она отказалась от идеи вытащить его на танец и, кружась, двинулась дальше по кругу, выискивая следующего партнера. Я видела, что она нацелилась на Расселла и подумала, что его тоже не удастся поднять. Но она схватила Расселла за руку и, не дав ему опомниться, подняла со стула и вывела на площадку. Папа, сидевший рядом со Стейси, громко рассмеялся.