Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь

Чемберлен Диана

Она подошла к висевшему на стене телефону.

– Его номер, – повелительно повторила она Стейси, которая так медленно шла в кухню, словно промедление могло помочь ей избавиться от неизбежного.

– Она ужасно разозлится, – добавила она, показав на список телефонных номеров, приклеенный на стену рядом с телефоном. Стейси прочитала один из номеров, и моя мать набрала его.

– Могу я поговорить с миссис Бейтман? – сказала мать в трубку. – Это Нора Арнетт.

Стоя за спиной моей матери, Стейси бросила на меня

умоляющий взгляд, словно я могла хоть как-то изменить ситуацию.

– Я нахожусь в вашем доме, где застала вашу дочь и мою дочь вместе с двумя взрослыми парнями, – сообщила мама. – Я не понимаю, почему вы обманули меня, солгав, что будете дома. – Она помолчала, слушая ответ, а потом сказала: – Пожалуй, я не могу вам поверить. Ни в коем случае! С Молли я поговорю дома, но вам необходимо приехать сюда и остаться со Стейси. Она не может находиться дома одна.

– О боже, – пробормотала Стейси, опустившись на один из кухонных стульев. – Она убьет меня.

– Мам, – взмолилась я, – ей же жутко попадет.

Мать прикрыла трубку рукой.

– Тебе лучше побеспокоиться о своей собственной шкуре, – заявила она, впервые с тех пор, как спустилась с лестницы, взглянув прямо на меня, и я тут же отвела взгляд.

Поговорив еще несколько минут, она повесила трубку и повернулась к Стейси.

– Твоя мать сказала, что едет домой, – сообщила она. – Хотя я не поверила ей. Мне жаль, что ты не можешь верить собственной матери.

– Я верю ей, – огрызнулась Стейси. – Она солгала только вам. Мне она не лгала.

На бледных щеках моей матери проступили красные пятна, она пристально посмотрела на Стейси.

– Собирай вещи, Молли, – второй раз обратив на меня внимание, велела она.

Взбежав наверх, я запихала в рюкзак свою косметику, нашла ботинки и, присев на кровать Стейси, быстро надела их. Захватив с комода очки, я как можно быстрее побежала обратно, не желая оставлять Стейси наедине с моей матерью дольше, чем необходимо.

– Запри дверь за нами, понятно? – сказала моя мать Стейси, когда я сбежала по лестнице с рюкзаком. – И убедись, что задняя дверь также заперта.

– Да, мэм, – ответила Стейси.

– Пошли, – бросила мне мама, открывая входную дверь.

Глянув напоследок на Стейси, я прошептала: «Мне очень жаль». Хотя и не знала толком, чего же именно мне жаль. Что моя мать совершенно испортила нашу ночь с Крисом и Брайаном или что матери Стейси совершенно плевать на то, чем занимается ее дочь?

41

Пока машина не выехала на шоссе, мы обе хранили полное молчание. Когда мы проезжали под фонарями, я заметила, что мама вцепилась в руль с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.

– Больше никаких свиданий с Крисом, – наконец сухо произнесла она. – Нам следовало сразу положить этому

конец, но твой отец подумал, что та история не будет иметь продолжения. И больше никаких гулянок со Стейси.

– Мам!

– Она не из тех девочек, с которыми тебе лучше проводить время.

– Ну, во-первых, никто, кроме нее, не остался тут на лето, – возразила я. – А во-вторых, она мне очень нравится. И не ее вина, если ее мать… безответственна, – говоря о Стейси, я думала о Крисе. Так или иначе, но мне хочется встречаться с ним. В этом я ничуть не сомневалась.

Мама не спешила с ответом, и я уже подумала, что мои аргументы переубедили ее. Правда же, не вина Стейси, если мать оставляет ее одну?

– Что же она могла сделать? – добавила я. – Умолять свою мать остаться с нами дома?

– Я уверена, что не по твоей инициативе к ней в гости пришли два великовозрастных парня, – сказала мать. – Она играет с огнем, но я боюсь, что сгоришь в нем именно ты.

– Тебя послушать, так получается целая трагедия!

– Ты даже начинаешь говорить, как она, – со стоном заметила она.

– Почему ты не доверяешь мне? – спросила я, но мгновенно поняла, что ошиблась в выборе очередного довода. Последняя пара часов как раз доказала мою ненадежность в этом вопросе.

– Я не собираюсь удостаивать ответа такой вопрос, – резко заявила она, и я поняла, что разговор окончен.

Она начала плакать, тихо, возможно, пытаясь скрыть от меня слезы. Я плохо видела ее и в темноте могла ничего не заметить, но слышала, как она шмыгает носом, а когда мы проезжали под уличным фонарем, заметила, что глаза у нее на мокром месте. Моя мать сильно сдала и вообще выглядела странно с того папиного падения в павильоне, и я поняла, что сегодня вечером мне удалось ужасно усугубить ситуацию.

Подавшись к ней, я коснулась ее руки на рулевом колесе.

– Прости меня, – попросила я.

Она отвернулась от меня, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– Я не хочу ссориться с тобой, Молли, – сказала она. – Мне лишь хочется, чтобы ты была жива и здорова. Надеюсь, ты понимаешь это?

– Да.

– Ты можешь не осознавать, что пока слишком юна для принятия разумных решений, но так оно и есть. И мы с папой пока еще должны принимать их за тебя.

«Нет, не должны», – подумала я, но промолчала.

– У нас выдался ужасно трудный вечер, – глубоко вздохнув, сказала она, и я вдруг вспомнила о семейном собрании, назначенном на этот вечер.

– И что же дядя Тревор говорил о планах на нашу землю и всяких геологических исследованиях? – спросила я.

На днях он так хорошо и смиренно разговаривал с отцом в его кабинете, что у меня возникло ощущение, будто он готов отступиться от своей идеи.

– Ах, какие там планы, никто не знает, что теперь будет, – устало махнув рукой, туманно ответила мама.