Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь
Шрифт:
– А почему это ты предпочел пирог? – спросила я.
Может, он не собирается затрагивать тему вчерашнего вечера перед Расселлом? Хорошо бы, если так.
– Потому что он есть, – улыбнулся папа. – А жизнь коротка.
– Сладкое на завтрак тебе не полезно, – заметила я, силясь поддержать разговор.
– Пожалуй, милая дочь, сегодня не лучший день для твоих нотаций мне, – усмехнувшись, заметил он.
Я мысленно ойкнула. Его поддразнивающий тон скрывал серьезный подтекст. Уголок рта Расселла чуть дрогнул, когда он взял на вилку последний кусочек пирога, и мне показалось, что он
Папа доел последнюю порцию пирога, а я поставила на стол разогретую яичницу с мамалыгой.
– Вам сейчас нужно еще что-нибудь? – спросил Расселл отца, вставая с грязной тарелкой из-под пирога.
– Нет, спасибо, Расс, – ответил папа. – Оставь нас на несколько минут, ладно?
О нет. Я вяло провела вилкой по мамалыге, с уходом Расселла из кухни мой аппетит заметно ослабел. Я чувствовала, как папа пристально смотрит на меня.
– Ну, рассказывай, что же произошло прошлой ночью, – предложил он, как только Расселл удалился.
– Но мама ведь, вероятно, уже все тебе рассказала, – уклончиво ответила я.
– Я полагаю, что маме известно далеко не все, – сказал он. – Хотя она вполне уверена, что ты с Крисом была в одной из спален.
Лицо у меня загорелось, и я поняла, что опять покраснела.
– Мне не хочется говорить об этом, – промямлила я.
– Парни возраста Криса совершенно не способны владеть собой, – продолжил он. – Они…
– Неправда! – возмущенно воскликнула я. Крис ведь не заставлял меня делать то, что мне не хотелось.
– Неужели? – с притворным удивлением уточнил он. – Что ж, рад это слышать. Однако я тоже когда-то был молодым и точно знаю, Молли, как трудно парню остановиться. И совсем не он будет расплачиваться за последствия, если что-то случится. Тебе необходимо повременить с этим, ладно? Уж хотя бы не ходи пока с парнями в спальню. Пожалуйста.
Я подавила воспоминания о прошлой ночи, опасаясь, что отец сможет прочесть их на моем лице.
– Стейси предоставляют гораздо больше свободы, – обиженно произнесла я, меняя тему. – Ее мама не досаждает ей вечными наставлениями по любому поводу.
– Ей не так повезло, как тебе, – парировал папа.
Я поборола искушение раздраженно закатить глаза.
– Я согласен с мамой, – продолжил он. – Тебе нельзя больше встречаться с Крисом. У вас с ним слишком большая разница в возрасте… он надеется на сговорчивость девочек, а ты пока недостаточно взрослая, чтобы решить, опасно ли для тебя поддаться на его уговоры.
– Он не собирается брать меня силой или соблазнять.
– Приятно слышать.
Затрепетав от возбуждения, я вспомнила, как лежала вчера рядом с Крисом совершенно обнаженной. И как он ласкал меня. Мой взгляд упорно буравил тарелку. Я не могла взглянуть отцу в глаза, пока в голове крутились эти воспоминания.
– Важно, чтобы ты нашла в себе силы поговорить с мамой о таких интимных моментах, – сказал он.
– Никогда, – мгновенно ответила я. – Никогда я не смогу поговорить с ней о такого рода вещах. Она слишком сердится.
– А почему, как ты думаешь?
– Может, у нее вспыльчивый характер? – пожав плечами, предположила я.
– Жалкая отговорка, – бросил он. – Почему,
– Вряд ли потому, что я солгала ей или как-то обманула, – заметила я. – Я ведь честно не знала, что мать Стейси собиралась уйти из дома. Мы же ничего не планировали и…
– Почему, как ты думаешь, она рассердилась? – прервав меня, повторил он. – Закрой глаза и поставь себя на минуту на ее место.
Я упрямо продолжала смотреть на него.
– Сделай так, Молл, – внушительно произнес он. – Закрой глаза.
Похоже, мне не отвертеться. Я закрыла глаза.
– Теперь ты мама, появившаяся прошлой ночью у Стейси.
Мне не слишком хотелось, ставить себя на ее место, однако я все равно невольно почувствовала, как соскальзываю в мамину реальность. Я представила, как появилась в доме Стейси, обнаружив там мою дочь с двумя парнями, вероятно, в спальне, оставленную без родителей на целую ночь. Я мучительно сжалась от этих мыслей: «Что здесь произошло? Чем они занимались? Не ждет ли теперь моя дочь ребенка?»
– Что ты почувствовала? – спросил папа.
– Тревогу? – спросила я, открывая глаза. – Страх?
– Удалось, – похвалил он.
– Поэтому она вела себя так раздраженно?
– Потому что страх частенько проявляется в виде гнева. Вспомни Тревора. Он боится, что потеряет шикарную возможность сделать на этой земле состояние, и сердится на меня за то, что я не продаю ему нашу долю. И твоя мама сейчас… она в ужасе, Молли, от того, что с тобой может случиться что-то плохое. И я тоже, честно говоря. Я понимаю, что, когда мы запрещаем тебе делать то или иное, ты жутко злишься, считая, что это несправедливо, но мы поступаем так только потому, что боимся за тебя. Мы знаем немножко больше тебя о том, как устроен этот мир, и порой он устрашающе жесток и несправедлив. Мы лишь стараемся уберечь тебя от опасности.
– А можно мне видеться с Крисом здесь? – спросила я. – Когда вы с мамой дома?
Захочет ли этого Крис? Если он любит меня, то согласится ли приехать к нам ради меня? Такая ситуация представлялась мне с трудом.
– Нет, солнышко, – покачав головой, ответил папа. – Мосты Криса сожжены. Прости.
– Не его вина, что никого не оказалось дома и…
– Нет, – повторил он с такой необычайной властностью, что я захлопнула рот.
– Ты можешь по-прежнему видеться со Стейси, – добавил он. – Но только здесь, а не у нее дома.
– Отлично, – заявила я, делая вид, что смирилась, хотя понимала, что до смирения мне далеко. Я увижусь с Крисом вновь. Каким-то образом. Через какое-то время. Но обязательно увижусь с ним.
44
На следующий день, придя к Амалии на танцевальное занятие, я с удивлением увидела в ее гостиной папу.
– Привет, Молл, – сказал он, когда я вошла. Он сидел в своем кресле возле стеклянной стены, и лучи солнечного света подчеркивали синеву его глаз. Амалия устроилась на одном из плетеных кресел в своей длинной танцевальной юбке, подвернув под себя ноги, а ее волнистые волосы спускались на левую сторону груди. Через открытую дверь кухни я заметила Расселла, наливавшего себе чашку кофе.