Умершее воспоминание

совесть Логана.

— Да, но каждый вечер я думаю ещё и о том, что следующим утром я могу и не проснуться.

— Ты ведь всё равно думаешь о том, что будет.

— Но пробуждение не наступит. Значит, я думаю о том, чего в итоге не будет.

Эвелин засмеялась, и я, обрадованный её смехом, рассмеялся тоже.

— Глубже мыслить не нужно, — с улыбкой сказала она, — суть одна и та же.

— Может, ты и права. А о чём ты думала, засыпая сегодня?

Опустив глаза, она на несколько мгновений замолчала.

— О том, наверное, — начала Эвелин, заглянув мне в глаза, — о чём мы говорили

с тобой перед сном.

Я затаил дыхание, но не решился больше ничего спросить и ничего ответить. Если Эвелин помнила наши вчерашние разговоры, значит, она помнила и поцелуй… Почему же она не заговорила об этом первая? Наверное, она просто была слегка смущена всем этим. Надо было дать ей время, чтобы свыкнуться с той мыслью, что наши с ней отношения поднялись с дружеского уровня и больше никогда не опустятся на него снова.

Теперь я знал, как можно было назвать наши отношения, и слово «дружба» явно к ним не вязалось. У нас с Эвелин была платоническая любовь. Да, мы любили друг друга, и эта любовь, как я считал, была на очень высоком уровне. Наши чувства не сводились к физическому, они были чисто духовным проявлением, и это одновременно меня восхищало и удивляло. Говоря начистоту, я никогда и не думал, что такое может быть, тем более в сегодняшнем опошленном и грубом мире. К тому же я всё ещё не мог доверять той одурманивающей мысли, что я любим Эвелин. Доверять ей — это в моей голове сводилось к безумству.

Допивая чай, я написал сообщение Джеймсу, желая выяснить, какой исход имела его вчерашняя ссора с Изабеллой. Но кончился завтрак, после завтрака прошёл час, а ответа всё не было. Начиная отчего-то беспокоиться, я позвонил ловеласу в отставке. Трубку он, как можно было догадаться, не поднял.

Что могло случиться? Да ничего. Возможно, Джеймс просто оставил телефон на первом этаже, а сам дрыхнул на втором. Однако повод для волнения у меня отчего-то нашёлся. Я начал нервничать.

— Что не так? — забеспокоилась Эвелин, очевидно, заметив моё волнение.

Я улыбнулся, чтобы показать ей, что беспокоиться абсолютно нечего, и осторожно спросил:

— Помнишь, что произошло вчера на вечеринке Джеймса?

Она слегка нахмурилась и переспросила:

— На вечеринке Джеймса?

— Да. Мы были там вчера.

— Я помню, что мы были там вчера. Я не помню, что происходило… Совершенно ничего.

Эта новость одновременно огорчила и обрадовала меня.

— Просто именинный торт девушки Джеймса оказался на полу, — слабо улыбнулся я. — Обидно немного. Он был красивым и, наверное, очень вкусным.

Эвелин тоже обнажила зубы и нежно накрыла мою ладонь своей.

— Что тебя беспокоит? — тихо спросила она.

Меня тронули её забота и деликатность, с какой она задала последний вопрос. Может быть, Эвелин предполагала, что моя тревога связана с моей душевной болезнью, но из осторожности не стала спрашивать об этом напрямую.

Сжав её руку, я поджал губы и ответил:

— Джеймс что-то не отвечает. Но ничего, я думаю, он просто спит, только и всего.

— Да. Не тревожься напрасно, это вредно.

И всё-таки хорошо, что Эвелин не помнила вчерашней драки. Я не

хотел думать о том, что Эвелин знает о существовании таких лживых, дерзких и неприличных особ, какими являлись Изабелла и Мэри, например. К той же категории относилась Чарис, о которой я до последнего момента не хотел рассказывать Эвелин, и, думаю, Уитни тоже была из числа этих демонов, на фоне которых у Эвелин из лопаток пробивались ангельские крылышки. Она была более доброй, искренней, заботливой и бескорыстной, чем эти демоны, чем все люди, живущие и жившие на белом свете. Поэтому я бы очень не хотел, чтобы Эвелин хотя бы находилась в одной комнате с теми дамами, сердца которых были полны лжи и грязи. Где-то в глубине моей души таился страх, что Эвелин в чём-то изменится под этим дурным влиянием, хотя я отчётливо понимал, что такой, как они, она не станет никогда.

Примерно через час домой вернулись мистер и миссис Блэк, оба в наилучшем расположении духа. Я сразу засобирался уезжать, но Дженна и Джонни принялись уговаривать меня остаться на обед. Как бы тяжело и неудобно мне ни было отказывать, я всё же дал родителям Эвелин вежливый отказ.

— Мне правда пора. Дела ждут, — оправдывался я с улыбкой.

— Деловой человек старается везде успеть, — сказал мистер Блэк, опустив помрачневший взгляд, — и думает почему-то, что семья и друзья подождут, а вот дела ждать не могут ни минуты. Я тоже так думал, Логан. И, как видишь, понял, что допустил чудовищную ошибку, только вот времени уже не вернёшь.

— Я понимаю… Но я как раз собираюсь потратить время на друзей.

— А, — приподнял брови Джонни. — Друзья как раз ждать не могут. Поезжай. Но я надеюсь, ты заглянешь как-нибудь на ужин.

Едя в такси, я не мог перестать думать о моём сегодняшнем сне. Воспоминание о нём заставляло меня настораживаться, а в отдельные минуты даже дрожать от странных мыслей. Правда ли, что сны выражают наши тайные, глубоко запрятанные желания? Если так, то с чем связано моё сегодняшнее сновидение?..

Нет, скрывать от себя эти мысли уже не представляется мне возможным. Да, я не раз думал о том, чтобы вернуться к Дианне, не раз думал о том, что мне было невыносимо плохо без неё, и злился на себя за эти мысли. Почему я всё ещё не мог всецело предоставить себя Эвелин, почему не мог полностью переключить на неё все свои мысли? Может, ответ на эти вопросы крылся в каком-то подсознательном и стихийном страхе, всё том же страхе, который утешал меня в те времена, когда мы с Дианной были вместе. Я не мог быть один. Встречаясь с Дианной, я успокаивал себя мыслью, что это — единственная преграда, стоящая между мной и Эвелин. Но теперь, когда с Дианной отношения были уже разорваны, а отношения с Эвелин ещё не поднялись на тот уровень, на который я желал их возвысить (а делать это самому означало для меня грубо и насильственно давить на Эвелин), я понимал, что моё возвращение к Дианне могло быть гораздо реальнее моего воссоединения с Эвелин. Признаюсь, несколько раз я даже собирался позвонить своей бывшей девушке и, с учётом её реакции на мой звонок, возможно, даже предложить ей…