Умершее воспоминание
Шрифт:
В кухне было пусто. На столе стояло несколько тарелок с только что приготовленным ужином. Я недавно вернулся с работы и всю поездку домой только и делал, что предвкушал встречу со своей Чарис, рядом с которой, как обычно, надеялся обрести покой и отдохнуть. Но, раз кухня пустовала, значит, Чарис была в спальне. С улыбкой глядя на приготовленный ужин, я думал о ней и о том, как мы проведём сегодняшний вечер. Но когда я заметил на тумбе букет цветов, поставленный в вазу, моё хорошее настроение сразу же куда-то исчезло.
Я схватил этот букет и, сердито сжимая зубы, поднялся
— О, дорогой, ты уже вернулся? — улыбнулась Чарис и, встав с кресла, подошла ко мне. Вместо того, чтобы поцеловать, я оттолкнул её от себя и со злостью на неё уставился. Она удивлённо и вопросительно нахмурила бровки.
— Что это?— спросил я, подняв букет на уровень своего лица.
Чарис слабо улыбнулась и хотела забрать у меня букет, но я, крепче сжав его, поднял руку выше.
— Эти цветы принесли мне сегодня на работу, — объяснила она, стараясь успокоить меня улыбкой. — Не могла же я оставить их там.
Я сердито сузил глаза, нисколько не смягчаясь от её улыбки.
— От Маверика? — спросил я холодным тоном.
Чарис смотрела на меня и молчала.
— От него? — повторил я свой вопрос, и моя возлюбленная неуверенно кивнула. — Да какого чёрта?! — И я, бросив букет на пол, притоптал его ногами.
— Логан! — с отчаянием выкрикнула Чарис, наклонившись к букету. — Это же денег стоит! Маверик хотел сделать мне приятно!
— А ты, наверное, хотела сделать неприятно мне? — Я сердито швырнул цветы в открытое окно. — Я же тысячу раз просил тебя больше не принимать от него подарки! Я сказал, хватит делать это! Хватит!
Чарис опустила глаза.
— Но я не могу отказать ему, — дрожавшим голосом сказала она, прижав руку ко лбу. — Он же… он же так любит меня, и я думаю… это меньшее, что я могу сделать. Мне правда жаль его.
— А мне нет, — сквозь зубы процедил я. — И знаешь, что я сделаю с ним, когда встречу?
— Ну Логан, — бросилась ко мне моя возлюбленная и, обняв, погладила меня по затылку, — не надо, милый, не надо… Разве ты не помнишь, что вы сделали друг с другом в прошлый раз? Я не хочу, чтобы это всё повторилось, не хочу…
Я устало выдохнул и, обняв Чарис, закрыл глаза.
— Прости, — прошептал я, прижимая её к себе, — я так глупо веду себя…
— Да, ревновать меня к Маверику — это, по меньшей мере, глупо, — сказала она, улыбнувшись. — Ты же знаешь, что я только тебя люблю?
— Знаю…
— Зачем тогда изводишь себя и меня ревностью? Мне это тоже неприятно, Логан, пойми.
— Да, да, да, прости, любимая… Знала бы ты, как я хочу избавиться от этого чувства, оно у меня у самого уже в печёнках сидит.
— Есть такие вещи, которые мы не можем изменить, и остаётся только смириться. Я примирилась с тем обстоятельством, что в моей жизни есть Маверик, но и ты прими это как факт. Мы же не можем позволить ему встать у нас на пути, верно?
«Какая грязная ложь, — пронеслось у меня в голове, когда я вспомнил подробности того вечера, — и каждое, каждое её слово — сплошная, всеобъемлющая ложь. И интересно, как долго она смогла бы меня обманывать? Сколько лет мне ещё предстояло бы вертеться в этой
Встреча с Дейлом послужила для меня своеобразной машиной времени, и я, едя в такси, только и делал, что вспоминал свою жизнь рядом с Чарис. Какой глупостью казались мне теперь годы, проведённые рядом с ней! Был ли я счастлив? Нет! Я ни минуты не был счастлив!
Глупая больница, глупый Дейл, глупый факт, что место встречи изменить нельзя! Ну почему, почему я встретился с О’Коннором именно сейчас, когда был безгранично счастлив рядом с Эвелин? Да чёрт возьми, сколько уже можно держаться обеими руками за прошлое? Какой дурак сказал, что без прошлого нет будущего? Чушь! Будущее без прошлого есть, оно даже лучше, чем будущее, напрямую вышедшее из прошлого! Его не приходится ни с чем сравнивать, а потому оно прекрасно. Верно, прекраснее него ничего быть не может.
Когда я приехал, все парни были уже на месте. Мне казалось, что мы с ними не виделись уже целую вечность, а потому был очень рад видеть их теперь, особенно после сеансе у невролога. Парни тоже были в хорошем настроении, и я уже предвкушал продуктивную работу… пока не вспомнил о Санни.
Глядя на улыбающегося, сияющего изнутри Джеймса, я мучительно размышлял: рассказать ему о дочери Изабеллы или нет? Всё-таки это был один из лучших периодов его жизни, и я не хотел всё испортить… Но с другой стороны, когда Джеймс узнает обо всём без моей помощи (а тайное рано или поздно становится явным, можно в этом не сомневаться), он больше не захочет со мной разговаривать. Я рисковал потерять лучшего друга, и, получается, на чашах весов лежал одинаковый по тяжести груз: и в одной и в другой ситуации я не окажусь в выигрыше.
— Извините, — заглянул в помещение Эдвард, один из тех работников нашего здания под красным фонарём, которые обычно сидели у входа, — сильно не хочу вас отвлекать, но к вам тут девушка, говорит, что у неё что-то срочное.
— Интересно, — хмыкнул Мик и, пройдясь по комнате, окинул нас четверых взглядом, — к кому из вас подружка приехала, а?
— Не факт, что она к кому-то из нас, — ответил Джеймс, обнажив зубы. — Пусть зайдёт — и споров меньше.
Эдвард пригласил гостью в студию, и мы с парнями увидели невысокую светловолосую девушку, на губах которой цвела довольная улыбка. В руках у неё был какой-то пакет.
— Мэрилин? — привстал Кендалл, и я, Карлос, Джеймс и Мик одновременно посмотрели на него. — Ты… ты что тут делаешь?
«Мэрилин, — мысленно повторил я её имя, — Мэрилин, Мэрилин… Кажется, это соседка Кендалла, день рождения которой он собирался посетить».
Девушка улыбнулась и, подойдя ближе к Шмидту, протянула ему пакет.
— Ты не позавтракал, — сказала она, — и я решила, что горячий домашний завтрак придётся тебе по душе. Это всё же лучше, чем бездушная уличная еда?
— Да, — неуверенно и как-то смущённо улыбнулся немец и принял из рук девушки пакет. Джеймс нарочно громко прокашлялся, и Кендалл, обернувшись, сказал: — О, кстати, познакомься, это мои друзья. Логан, Карлос, Джеймс и Мик. Парни, это… это Мэрилин.