Умершее воспоминание
Шрифт:
Слава всевышнему, пока я не принёс вреда и боли себе и своим близким. Да, в ящике моего стола долгое время хранился пистолет, но ещё ни разу моя рука не потянулась за ним. Ещё ни разу я не пытался избавить себя от мучений таким образом.
Рано или поздно эти мысли покидают меня. Стоит всего лишь хорошенько выспаться — и от них не остаётся и следа. Мне нужно только надеяться, что эти безумные мысли никогда не смогут взять власть надо мной, заставить страдать, впасть в отчаяние, а затем прибегнуть к крайним мерам.
Я
— Какого чёрта тебе надо? — сердито спросил я.
— Лично мне ничего не надо. Лицо мне ваше знакомо.
— Если бы мне платили по доллару каждый раз, когда я слышу эту фразу…
Я не договорил, чувствуя, что сил не хватает даже на разговоры.
— Вы поёте? — спрашивал таксист, желая, видимо, слегка разнообразить свою работу. — Или в кино снимаетесь?
— Комбо, — устало выдал я. — И пою, и в кино снимаюсь.
— Я так и понял. Точно, вспомнил! Только вчера видел вас по телевизору.
— Ну и как я смотрюсь в этом долбаном ящике?
Через зеркало заднего вида я увидел, как таксист улыбнулся.
— Неплохо. Моя девушка в восторге.
— Правда? И ты так невозмутимо об этом говоришь?
— А что в этом такого?
— Не знаю, — пожал плечами я, — обычно парней бесит, когда их девушки начинают сходить с ума по какому-нибудь симпатичному поющему мальчику.
— Нет, ревновать девушку к артисту — это по меньшей мере глупо. К тому же я с трудом смогу назвать тебя поющим мальчиком.
Я устало усмехнулся и повернул голову в сторону окна. Мы уже подъезжали к съёмочной площадке.
— Вид у тебя помятый, — заметил таксист, и я сердито сжал зубы. — Долго не спал?
Я не отвечал.
— Понимаю, — продолжал парень, качая головой. — Я тоже сам не свой, когда долго не сплю. А если работаю двое суток подряд, это даже адом назвать тяжело.
— Вызвав такси, я надеялся хоть немного отдохнуть и расслабиться, — сделал прозрачный намёк я. — Но кто же знал, что мне этого не удастся?
К счастью, таксист оказался не из глупых.
— Прости, — извинился он, сморщив нос, — я думал, разговор сможет тебя расслабить.
— Я, конечно, ценю заботу абсолютно незнакомого человека, но будь добр, заткнись.
Автомобиль остановился у павильона, в котором мы снимали фильм, и я вяло протянул таксисту несколько купюр. Затем молча выполз из машины и наполнил лёгкие утренним воздухом. Сколько бы я ни надеялся, это не смогло прогнать мою усталость, даже наоборот, я начал чувствовать себя куда отвратительнее.
Небосклон уже начал светлеть. На востоке тёмно-синие тона сменились нежно-розовыми, а к западу они постепенно теряли свою хрупкость, переходя в более суровые: сначала в светло-сливовые, а затем и вовсе в иссиня-чёрные. Какое-то время я смотрел на небо, будто обезумев от потока нескончаемых мыслей. Потом
С грохотом распахнув дверь в свою гримёрную, я сразу же обратил внимание на туалетный стол. Прямо перед большим зеркалом, рама которого была покрыта золотой краской, стояла коробочка, украшенная красной шёлковой лентой. Недоуменно нахмурившись, я подошёл к столу и взял в руки эту коробочку, оформленную блестящей бумагой.
— О, доброе утро, Логан, — услышал я голос за спиной и взглянул в зеркало.
В дверях стоял Марк Кеннеди. Он был моим директором, с которым у меня с первых дней знакомства сложились прекрасные дружеские отношения. Хотя я и был старше него на три с половиной года, эта разница совершенно не чувствовалась. Нам удавалось видеться только в пределах съёмочной площадки, но и по этим коротким периодам, что мы говорили друг с другом, я успел понять, что это за человек. Марк удивлял меня своим складом ума. На мой взгляд, он был умён не по годам и выбрал себе профессию, идеально подходящую под его умственные способности. Может, именно благодаря Марку я успел сняться не в одном телевизионном проекте, и это на протяжении не столь длительного времени.
— Доброе, — невесело бросил я. — Что ты делаешь здесь так рано?
— С Эниссой снова поссорился. Пришлось ночевать здесь.
Он подошёл ко мне и принялся заинтересованно рассматривать коробочку, обёртка которой шуршала и блестела при свете яркой лампы.
— Курьер принёс это вчера вечером, — ответил на мой не прозвучавший вопрос Марк. — Подарок для тебя, по всему видимому. Там и записка есть, но я не стал читать её из уважения к тебе.
Я извлёк из-под красной шёлковой ленты бумажный стикер и развернул его.
— Береги свои силы для работы, Логан, — с удивлением в голосе прочитал я, — желаю тебе головокружительных успехов в твоей карьере. Меньше расстраивайся из-за неудач и больше радуйся своим победам. Надеюсь, мой скромный презент улучшит твоё самочувствие.
Разорвав блестящую упаковку, я открыл коробку. Внутри лежала бутылка шоколадного коньяка, а он был не из дешёвых, и упаковка моего любимого чёрного кофе.
— От кого это? — поинтересовался Марк.
Я внимательнее рассмотрел записку с пожеланиями.
— Здесь не подписано.
— А сам как думаешь, кто мог прислать тебе такой презент?
— Понятия не имею, если честно. И почерк незнакомый.
Марк вынул из коробки бутылку коньяка и принялся изучать этикетку.
— Дорогой, наверное, — заметил он. — Если добавить его в кофе, получится безумно вкусно.
— Да, знаю.
— Не желаешь выпить немного сейчас? Иначе нашим стилистам придётся упорно потрудиться, чтобы подготовить тебя к съёмкам.
Я бросил на Марка усталый взгляд.