Умирающий волшебник внутри меня
Шрифт:
Но именно в этот день я получила пятёрку. Это было необычно, потому что учительница докапывалась до всего, вплоть до неправильно написанной заглавной буквы. Для меня похвала моей мамы – одна из самых главных вещей в этой жизни, по крайней мере тогда. Мама всегда восхваляла Христину, да и не только она. Многие учителя часто припоминали мне об успехах моей сестры, жалуясь на то, почему я не такая, как она. Мама ругалась на мою сестру, если у той была хоть одна четвёрка, но, если я закончу семестр всего с тремя тройками, мама устроит целый праздник.
Наконец, когда моя сестра прекратила самоутверждаться и сделала недолгий перерыв, я решила тоже похвалить саму себя. Но когда я только начала
Глава 2.
Я проспала более тринадцати часов, под утро у меня сильно болела голова, но мне нужно было собираться, ведь скоро у меня поезд.
У меня было очень много вопросов, например, почему я никогда не была в домике в маминой деревне, если он там пустовал всю мою жизнь? Но в последние месяцы своей жизни я потеряла какой-либо интерес в происходящем вокруг меня, просто принимая всё таким, какое оно есть, поэтому я просто собирала вещи.
Я стала разбирать стол, ища на нём ручки, карандаши и альбомы для рисования… И тут я нашла листок, рисунок детства, если быть точнее. Там была изображена молодая девушка с микрофоном и клавитарой на плече, а в нижнем правом углу было написано «Мэрилин». Мэрилин – не моё настоящее имя. Я ненавидела своё имя не потому, что оно было самым обычным именем, а потому что оно принадлежит моему самому главному врагу. Но почему я выбрала именно Мэрилин? Мэрилин – как имя Мерлина, известного волшебника, и, зачастую, рядом с этим именем я предписывала слово «Смерть». Поэтому меня часто обзывали «Мертвый Мерлин волшебник», или «Смерть волшебника», но при моих обстоятельствах я втайне подшучивала «Умирающий волшебник». Но, как ни странно, это было связано вовсе не с моей болезнью, а с разочарованием в детской мечте. Я всегда мечтала стать волшебником, управлять стихиями и исполнять свои желания. Но это лишь сказки, потому что реальный мир невыносимо скучный. К тому же, Мэрилин была персонажем книг, которые я писала, когда мне было грустно. Мэрилин была воплощением моего идеала – смелая, бесстрашная волшебница, чей жизненный путь был наполнен опасными приключениями. Короче говоря, Мэрилин была моей полной противоположностью, которой я всегда мечтала стать.
Снова посмотрев на этот рисунок, мне хотелось плакать. Одним из самых сокровенных желаний моего детства, как и у многих, было стать певицей, или участником известной музыкальной группы. У меня была своя группа, но меня оттуда выгнали. Из-за моей болезни петь я больше не могла, приходить на «репетиции» тоже. Участников этой группы я считала своими лучшими друзьями, но они меня ни раз не навестили, после того, как сами выгнали из-за болезни. Сейчас я не знаю, написали ли они хоть одну свою песню, или всё также страдают ерундой, как и раньше. В любом случае, мне уже всё равно. Хотя это и было очень важно для меня.
Я собрала вещи и ждала бабушку, которая должна будет поехать вместе со мной в деревню. Мама не может ехать: нам нужны деньги на моё лечение.
Когда бабушка приехала, мы поехали на вокзал. Мама провожала нас, через каждые пять минут говорила мне, что очень любит меня и молилась за моё здоровье.
Вокзал был довольно большим: дорогие магазинчики с некачественным товаром, грязный сортир и целый притон для попрошаек. На вокзале мне снова стало плохо, и я побежала в сортир, чтобы проблеваться. Помимо вечного головокружения, меня также всегда сопровождала тошнота и головная
Я вернулась в зал ожидания. К сожалению, все сидящие места были заняты бедными пенсионерами и их набитыми барахлом сумками. Просить у них места я не стала, потому что они никогда не поверят, что кто-то из молодых может чувствовать себя плохо. Поэтому я просто села на грязный пол и закрыла глаза, чтобы голова меньше кружилась. Благо, поезд долго ждать не пришлось. Я в очередной раз попрощалась с мамой. Крепко её обняв и скромно поцеловав, я пробормотала:
– Я люблю тебя, прости за мои слова, я точно вылечусь.
Хотя я и сама в это не верила, и мама, знаю, тоже. Но от слов «я вылечусь» мне и ей становилось гораздо легче на душе.
Мы нашли свои места в вагоне, и когда поезд тронулся, я села рядом с окном и стала всматриваться в мир. Я не желала смотреть на всех этих жалких людишек, что ехали со мной в одном вагоне. Все люди были мне так противны. От каждого я ждала грубого слова, поэтому я всегда заранее готова высказать этим мерзким чучелам всё, что я о них думаю. Я просто привыкла к такому взаимоотношению в своём городе, хотя ни капли его и не поддерживаю. И я была права. Не успел проводник проверить все билеты пассажиров, как какие-то пьяные мужики успели из-за чего-то поссориться и подраться. Всё, что меня спасло от очередного наплыва ненависти и стыда, так это плеер, наушники и любимая музыка.
Я живу в самой большой стране на нашей планете – Империи Лиеми. Здесь проживает несколько сотен народов и более сотни миллионов человек. И, ясное дело, ты никому не нужен. Ты лишь какая-то капля в этом мутном болоте, где ты всегда кому-то за что-то должен.
После того, как я вспомнила свою музыкальную группу, меня невольно стали мучать воспоминания о том, как я окончательно разочаровалась в дружбе.
Конечно, от таких людей, как Дакота, мало чего можно ожидать, но тогда я этого ещё не понимала. Когда мой кашель длился уже больше двух месяцев и у меня начались сильные боли в груди, ребята из класса и учителя стали обращать внимание на меня. Директор вызывала мою маму:
– Почему это ваша дочь ходит в школу больной?
Вообще, это был часто задаваемый вопрос. Однажды, когда моя мама забирала меня после уроков, сзади в нас врезалась машина. После столкновения, меня отвезли в больницу со смещением позвонков. Я была привязана к кровати около недели! И вот однажды мой врач спросил у моей мамы, почему я кашляла. Но мама лишь пожала плечами. В разговор вступилась я:
– Я кашляю вот уже как полтора месяца, может, даже больше.
– Это ненормально, – испугался врач, – Может, вас записать к лору на завтрашний день?
– Нет, – наконец выдавила из себя мама, – Это просто остаток бронхита, – она сделала такое лицо, будто лучше врача во всём разбирается. Сморщив нос и надув губы, она продолжила, – Не надо нам ко врачам. Она и так школу пропускает, отлёживаясь здесь.
– Но… – хотел переубедить её врач, но мама перебила его.
– Я ходила с ней к врачу, – соврала она, хотя ни разу даже не сопроводила меня за эти месяцы, – И он сказал, что она будет кашлять ещё месяц или два, так как это остатки… – Моя мама раскрыла глаза, потому что наконец осознала, что говорит какую-то чушь, в которую сама с трудом верила. Она просто не хотела лишний раз заботиться обо мне, – Скоро прекратит кашлять, – резко закончила она.