Умные граждане – умное государство
Шрифт:
Профессионализация общества совпала со становлением элитных университетов, призванных готовить чиновников новой эпохи, а университеты, в свою очередь, стимулировали развитие научного позитивизма.
Студентов, желающих получить конкретную специальность, обучали преподаватели-профессионалы. Профессиональное образование заменило систему «мастер – подмастерье», стало нормой и на рынке труда, и на рабочем месте и одновременно попало в сферу интереса организаций, занятых описанием учебных дисциплин, соответствующих новым профессиям.
Власть профессии над учебной дисциплиной воспринималась как законная, потому что профессия гарантировала отбор и структурирование знаний рациональным и научным образом. Признание приоритета профессионализма стимулировало специализацию в высшем образовании. В свою очередь, сам факт того, что профессионалов готовят в университетах, добавлял авторитет носителям профессии, поскольку подразумевал независимую сертификацию – престижный способ удостоверить компетентность специалиста.
Вместе с появлением учебных программ для поддержки и аккредитации новых профессий оформлялись
263
Freidson, «Professionalism», 22.
264
American Association of University Professors. – Прим. ред.
Все это движение происходило в русле характерного для эпохи постпросвещения общего стремления к рационализму, на сей раз принявшему облик и форму науки, и было созвучно всеобщему оптимизму и вере в прогресс, которыми отмечен конец XIX века. Научный рационализм казался тогда идеальным инструментом для системного совершенствования общества [265] . Его семена были посеяны уже давно. Решимость положить в основу рациональную мысль – суждение, построенное на научных принципах и подкрепленное эмпирическими измерениями, – а не данные ненадежных чувств, идет еще от Декарта и картезианских [266] философских кружков XVI–XVII веков. Картезианская мысль развивала тезис о том, что познание неизменных законов природы и математики отличается от размышлений оценочного характера и эти законы можно подтвердить экспериментально.
265
Edward Purcell Jr., «The Crisis of Democratic Theory: Scientific Naturalism and the Problem of Value» (Lexington, KY: University of Kentucky Press, 1973), 6.
266
Картезианство (от Картезий, лат. Cartesius – латинизированного имени Декарта) – направление в истории философии, идеи которого восходят к Декарту. Для картезианства характерны скептицизм, рационализм, критика предшествующей схоластической философской традиции и предельно четкое разделение мира на две самостоятельные (независимые) субстанции – протяженную (лат. res extensa) и мыслящую (лат. res cogitans), при этом проблема их взаимодействия в мыслящем существе оказалась в принципе неразрешимой в рамках учения самого Декарта. – Прим. ред.
Немецкий термин Wissenschaft (наука) и его производные Wissenschaftler (ученый) и wissenschaftlich (научный) появились в XIX веке, когда наукой занялись профессионалы, будь то выпускники университетов: врачи, фармацевты, дантисты, адвокаты – или представители политической науки. Как писал в конце XIX века ректор Гарварда Чарлз Элиот, идеальный профессионал – это «не эрудит и не практик, но ученый» [267] .
267
William P. LaPiana, «Logic and Experience: The Origin of Modern American Legal Education» (Oxford, UK: Oxford University Press, 1994), 8.
Теперь профессионалов обучали дедуктивному подходу к научному знанию (тому, что греки называли techne), а не как прежде, не через ремесло и не через практику (metis). Формальные образовательные программы структурировали знания в виде упорядоченной системы постулатов, подкрепленных эмпирическим наблюдением. Не все выпускники университетов носили белые халаты, но все они были учеными.
Готовившие профессионалов университеты ориентировались на средний класс. Аристократия веками пользовалась преимуществами изначально более широких стартовых возможностей, полученных по наследству [268] . Теперь университеты позволяли добиться успеха за счет объективных личных достоинств и образования, доступ к профессии зависел от результата экзаменов, а не от социальных связей. Благодаря ориентации на новые профессии развивающееся высшее образование Америки питало – а фактически делало возможной – «веру общества в объективные критерии, компетентность, дисциплину и контроль» [269] .
268
Barrington Moore Jr., «Social Origins of Dictatorship and Democracy: Lord and Peasant in the Making of the Modern World» (Boston: Beacon Press, 1966), 112.
269
Bledstein,
К 1870 году в США было больше программ бакалавриата и больше медицинских и юридических школ, чем в Европе. В течение первого десятилетия последней трети XIX века преподавательский состав высших учебных заведений вырос вдвое, а с 1870 по 1900 год увеличился более чем на 300 %. В 1905 году Эндрю Карнеги [270] учредил первый пенсионный фонд для профессоров из светских университетов. Это дало толчок росту университетов и преобразованию многих религиозных учебных заведений в светские. На месте узкоконфессиональных колледжей стали расти современные процветающие университеты с библиотеками, лабораториями и крупными фондами целевого капитала [271] .
270
Эндрю Карнеги – американский предприниматель, крупный сталепромышленник, мультимиллионер и филантроп. – Прим. ред.
271
Hofstadter, «Age of Reform», 154.
Количество студентов, обучавшихся по программам бакалавриата, выросло с 52 тыс. в 1870-м до 355 тыс. в 1910 году. Число студентов магистратуры увеличивалось еще стремительнее. В 1871 году в США было всего несколько сотен студентов-магистрантов. К 1910 году этот показатель превысил 10 000 [272] . С 1868 по 1891 год богатые филантропы, основавшие Корнелльский университет, Университет Джона Хопкинса, Университет Вандербильта, Университет Кларка, Чикагский университет и Стэнфорд, пожертвовали на высшее образование более 140 млн долларов.
272
Claudia Goldin, «Enrollment in Institutions of Higher Education, by Sex, Enrollment Status, and Type of Institution: 1869–1995», in: Historical Statistics of the United States: «Earliest Times to the Present», vol. 2, part B, Millennial Edition, ed. Susan B. Carter et al. (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2006), Table Bc 523–536, 210-13.
Законы Моррилла [273] о безвозмездной передаче университетам государственных земель позволили создать сельскохозяйственные университеты с собственным землевладением и привлекли десятки миллионов долларов на развитие высшей школы [274] . Более 70 колледжей и университетов, в основном на Среднем Западе, появились в результате этой законодательной инициативы, нацеленной на «преподавание областей знания, связанных с сельским хозяйством и искусством механики, по рекомендованным законодательными собраниями штатов методикам для продвижения свободного и практического образования рабочего класса в области исследований и профессий» [275] .
273
Законы Моррилла – законы о гранте земли, названные по имени их разработчика-конгрессмена. Приняты в 1862 и в 1890 годах. Суть их сводилась к тому, что государство и отдельные штаты обязывались предоставлять стабильное финансирование вновь создаваемым колледжам, находящимся под публичным контролем и имеющим практическую направленность (предусматривалось также учреждение колледжей для чернокожих в 17 штатах). – Прим. ред.
274
Purcell, «Originalism», 7.
275
Morrill Act, 7 U. S. C. § 301 et seq., (1862), 304.
Неудивительно, что в сложившихся условиях в университетах началась трансформация права из профессионально-практической сферы деятельности в предмет научного исследования. Декан Гарварда Кристофер Коламбус Лэнгделл, который ввел в образовательный процесс анализ кейсов, по сей день распространенный в юридических учебных заведениях, возглавил движение за превращение американского права из ремесла, которое ученики осваивают в адвокатских конторах, в предмет, достойный изучения в элитных университетах. Лэнгделл составил «сборник прецедентов», студенты сначала читали описание прецедента, а затем выявляли в нем ключевые принципы. Идея этой методики состояла в том, чтобы научить новых профессионалов так же тщательно классифицировать и разбирать правовые прецеденты, как ученый-естественник в лаборатории каталогизирует природные образцы.
Методом подготовки юристов стало изучение закона, а не правовая практика. Центральную роль в решении этой задачи играли университеты, потому что в них были библиотеки. Лэнгделл писал:
[Юридическая библиотека] – это предмет нашей величайшей и постоянной заботы. Библиотека – истинная мастерская для профессоров, равно как и для студентов… для нас это то же, что университетские лаборатории для химиков и физиков, музей естественной истории для зоологов, ботанический сад для ботаников [276] .
276
William C. Chase, «The American Law School and the Rise of Administrative Government» (Madison: University of Wisconsin Press, 1982), 29.