Уничтожить королевство
Шрифт:
— О том, что я, похоже, сую нос не в свое дело, — отвечаю Каю.
Мадрид фыркает:
— По крайней мере, она открыта для критики.
— Хорошо, — говорит Кай, — ибо мне есть что сказать.
— Кстати о том, что у нас есть. — Мадрид кривится, глядя на мое платье. — Не хочешь переодеться? Не можешь же ты все путешествие таскать эту тряпку.
— Это не путешествие, — возражает Кай. — Это священная миссия по спасению мира и уничтожению Морской королевы, и мы не должны брать с собой всяких приблудных.
Мадрид кивает:
— Конечно.
Я тереблю подол. Платье уже совсем износилось, и нити отслаиваются от ткани. И цвет уже не столько белый, сколько приглушенно-серый, пропитанный дымом и грязью, о происхождении которой я и думать не хочу.
— Она может и сама одеться, — бормочет Кай. Затем пробегается взглядом по измятому платью и растрепанным кончикам моих рыжих волос. — Если жаждешь перемен, начни с душа.
— Душа, — повторяю я.
Он вздыхает:
— Теплая вода и мыло. Полагаю, там, откуда ты родом, таким пользуются?
Мадрид закатывает рукава, обнажая солнечные часы и строки, покрывающие каждый дюйм ее кожи. Татуировки на ее лице достаточно просты, но я легко узнаю и те, что вьются от ее ладоней к локтям и, вероятно, обхватывают плечи. Клеймо пиратов Клефтиза. Метка убийцы. Пусть я предполагала, что Мадрид из Клефтиза, но не думала, что Элиан возьмет в команду убийцу. Для человека, который отрицает, что воюет, он на удивление хорошо подбирает солдат.
Толкнув меня плечом, Мадрид понижает голос:
— Вода не теплая, но насчет мыла Кай не соврал.
— Это лучше, чем прыгать в океан, — замечает Кай. — Если только ты не хочешь, чтобы я соорудил новую доску.
— Нет, — говорю я. — Сохраним это для следующей порции угроз.
Он хмурится:
— Если б капитан не наблюдал, я бы бросил тебя за борт.
Я закатываю глаза и смотрю на верхнюю палубу, откуда Торик сейчас правит кораблем. Элиан стоит рядом с ним, прислонившись к перилам. Тем самым, к которым меня когда-то привязали. Шляпа затеняет его глаза. Принц кажется расслабленным и непринужденным — ноги скрещены, руки сложены на груди, — но даже я понимаю разницу между тем, чтобы выглядеть спокойным и испытывать спокойствие. Никогда не показывать пылающий внутри огонь — вот черта истинного убийцы.
Он наблюдает за нами ястребиным взором, время от времени оглядываясь на Торика, чтобы поддержать разговор. Но даже в эти мгновения Элиан не выпускает меня из вида. Он изучает меня без стеснения, не скрывая, даже намеренно демонстрируя, что за каждым моим шагом следят. Мне не доверяют, и он хочет, чтобы я об этом не забывала. Умно, хоть и раздражает, но пусть себе смотрит, как я ничего не делаю, так вскоре и успокоится. А потом и вовсе забудет приглядывать. И в конце концов доверится мне настолько, что в слежке отпадет необходимость.
— Ему плевать, что я его вижу, — вслух замечаю я.
— Это его корабль, — напоминает Кай.
— Разве я не гость здесь?
— Ты не пленница.
В голосе его сквозит столь явное разочарование, что я не могу сдержать смеха.
— Ему наскучит
Мадрид хмурится, и морщины искажают ее татуировки.
— Капитан не испытывает скуки. Это не в его духе.
Я глубоко вдыхаю холодный воздух и оглядываюсь на воду:
— Каков наш следующий пункт назначения?
— Псемата [18] , — отвечает Кай.
— Страна лжи.
— Твоя стихия, да? — глумится он, за что и получает шлепок по плечу от Мадрид.
— На самом деле мать заставила меня изучить большинство королевств, — честно отвечаю я. — Она решила, что мне будет полезно побольше узнать о своей… — Я осекаюсь, едва не ляпнув «добыче». — Истории.
— И много ты узнала? — спрашивает Кай.
Я бросаю быстрый взгляд через плечо на Элиана, который все сильнее откидывается на поручень, упираясь в него локтями.
18
Ps'emata — греч. «ложь».
— Достаточно.
— А на многих языках говоришь?
Я внимательно смотрю на Кая, ибо происходящее уже напоминает допрос.
— Нет.
Просто не было причин осваивать что-то кроме мидасана и еще пары диалектов, что используются во всех королевствах. При всей его резкости, мне хватало и собственного языка. Если честно, я могла бы и вовсе не говорить на мидасане. Многие сирены его не учат, пусть даже он широко распространен в человеческом мире. Наши песни крадут сердца, на каком бы языке ни звучали.
И все же теперь я рада своим знаниям. Не будь их, принц бы убил меня, едва я открыла рот. Человек, который может говорить лишь на псариине, не лучшая маскировка.
— Капитан говорит на пятнадцати языках, — восхищенно тянет Мадрид.
— Не забудь потом вытереть слюни с плеча. — Кай указывает на ее руку. — Вот здесь.
Мадрид отталкивает его ладонь:
— Я о том, что это впечатляет. Я вот знаю всего два.
— Ну да. Я так и подумал.
— Зачем кому-то нужны пятнадцать языков, когда весь мир говорит на мидасане? — спрашиваю я.
— Только при кэпе этого не повторяй, — предупреждает Мадрид. — Он за «сохранение культуры». — На последней фразе она закатывает глаза, будто сама только и мечтает понаблюдать, как ее собственная культура исчезнет в пламени. — Он учился в Глоссе [19] , но в конце концов понял, что никто не в силах овладеть всеми языками, кроме глосской же королевской семьи.
— Лире не нужна предыстория жизни капитана, — одергивает ее Кай. — Пусть лучше наденет что-нибудь, что не воняет оружейной смазкой.
19
Gl'ossa — греч. «язык».