Уничтожить королевство
Шрифт:
— Зачем ты спрятался? — спрашивает Лира. — Я следовала за тобой.
Я глубоко вдыхаю и отпускаю рукоять.
— А я был уверен, что уже избавился от тебя.
Ни капли не обиженная, Лира пожимает плечами, и я гадаю, чем же можно задеть ее за живое. Она отмахивается от каждого замечания, как от досадного пустяка. Будто у нее есть дела поважнее, чем переживать о том, что там думаю я или моя команда.
Лира какое-то время меня изучает и вдруг спрашивает:
— Почему ты вдруг стал похож на принца?
— Я и есть принц, — говорю и прохожу мимо нее.
Она шагает следом.
— Обычно нет.
— Да
Лицо Лиры вдруг становится бесстрастным, и я вновь никак не могу на нее повлиять. А потом она закатывает глаза, будто идет на компромисс. Мол, ладно, изображу-ка я раздражение. Только чтобы угодить вашему высочеству.
— Ты прав.
Она одергивает подол платья. Эту старую тряпицу Мадрид откопала в каком-то сундуке в трюме. Припрятанное добро с пиратского корабля. Я почти уверен, что когда-то платье было красивым, как и в том, что весь прошлый год мы чистили им подводное ружье Мадрид. Ничего лучшего за короткий срок я бы все равно не нашел, если только Лира не пожелала бы одеться как пират, что вряд ли.
И все же, глядя на нее сейчас, я испытываю стыд.
Лира останавливается и, ухватив подол платья обеими руками, приседает в издевательском реверансе. Я тоже замираю, глядя на нее уничижительно, и тогда она издает звук, самый близкий к смеху из всего, что я от нее слышал.
— Королева Галина не жалует пиратов. — Отвернувшись, я иду дальше. Лира не отстает. — Я так оделся не по своему желанию.
Я дергаю воротник, который вдруг слишком туго стягивает шею. В повисшей тишине Лира вдруг резко останавливается. Я поворачиваюсь к ней вопросительно, но она лишь молча пялится в ответ.
Затем говорит:
— Сейчас. — И тянется к моему кинжалу.
Вздрогнув, я перехватываю ее запястье на полпути. Лира бросает на меня пренебрежительный взгляд, будто я еще больший идиот, чем она думала. Я чувствую ее пульс под моими пальцами, прежде чем она медленно высвобождает руку.
И снова тянется к кинжалу, на пробу, и на сей раз я не мешаю. Моя настороженность ей явно по вкусу, как будто это лучший на свете комплимент. Едва пальцы Лиры касаются рукояти, в груди что-то вздрагивает, точно винтик выдергивают из машины. Эту свою связь с кинжалом я так и не смог объяснить, сколько ни пытался. Когда Лира дотрагивается до него, меня до костей пронзает внезапным холодом, что рожден самим клинком. Я смотрю на нее прямо, не решаясь моргнуть. Лира задумчиво взирает на оружие в руке, словно оценивая все возможные варианты его применения. А потом делает вдох и быстро прорезает сверху вниз рукав моей рубашки.
Лезвие царапает кожу, но, как ни странно, крови нет.
Я выхватываю у нее кинжал.
— Ты что творишь? — спрашиваю, разглядывая разрез через все плечо.
— Теперь ты похож на пирата, — отвечает Лира и идет дальше.
Не веря своим ушам, я бегу следом. Хочу догнать ее, сказать, что она заплатит, хоть монетой, которой у нее наверняка нет, хоть собственной жизнью, но тут Лира поворачивается ко мне и говорит:
— Я видела Реома Путодер.
— Загадала желание?
— Возможно, я его украла, — едко улыбается она, но с последним словом тянется к ракушке, которую я ей вернул.
На шее Лиры та смотрится неестественно ярко. Она задумчиво теребит подвеску, и я узнаю жест. Точно так же я прикасаюсь к гербовому перстню,
— Я все еще хочу с тобой, — говорит Лира.
Мне с трудом удается не сбиться с шага. Впереди уже маячит «Счастливый случай» — одно из зданий в ряду домов-шахматных фигур, только возвышающееся над всеми этажа на три. Оно из оранжевого кирпича, а табличка выполнена в виде силуэта бога любви. Снаружи на крепких дубовых скамейках курит сигары группа женщин, у ног их стоят большие кувшины с подогретым вином.
Мы подходим к двери, и я поднимаю бровь:
— Чтобы отомстить за свою семью?
— Чтобы раз и навсегда остановить эту войну.
— А идет война? — Я хватаюсь за ручку. — Как драматично.
Лира цепляется за мой порванный рукав.
— Ее нужно прекратить, — настаивает она.
Я вздрагиваю от прикосновения, борясь с желанием потянуться к кинжалу. Ни на секунду нельзя расслабляться.
Я выдергиваю плечо из пальцев Лиры и понижаю голос:
— Ты заблуждаешься, если считаешь, будто можешь просто так меня трогать. Я наследный принц Мидаса и капитан самого смертоносного судна в мире. Попробуешь еще раз, и несколько ночей в клетке покажутся тебе даром небес.
— Морская королева забрала у меня все, — шипит Лира, не обращая внимания на угрозу. Лоб ее прорезает глубокая морщина, и девушка мотает головой, будто пытаясь ее стряхнуть. — Ты не представляешь, какую боль она причинила. Только кристалл Кето может все исправить.
Последнюю фразу она буквально выдавливает из себя. Грубо, скрипуче. Голос Лиры сражается с мидасаном, словно в нем не хватает слов, чтобы выразить все ее чувства, и от этого у меня кружится голова. Сколько же всего скопилось в этой девушке. Мысли, эмоции, которые так сложно отпустить на волю.
Я сглатываю, пытаясь взять себя в руки.
— Ты сказала, будто знаешь то, чего никто не знает. Например?
— Например, ритуал, который нужно провести, чтобы освободить кристалл из места заточения. Даю голову на отсечение, ты о нем понятия не имеешь.
Я изо всех сил стараюсь не выказать удивления. Даже Сакура не знала подробностей ритуала, а ведь кристалл спрятан в ее королевстве. Каковы шансы, что случайная пассажирка на моем корабле окажется последним кусочком головоломки? Мне просто не может настолько повезти.
— У тебя есть дурная привычка ставить на кон свою жизнь, — замечаю я.
— Значит, ты согласен на сделку? — не унимается Лира.
Я буду дураком, если поверю незнакомке, утверждающей, будто она знает единственный секрет, который мне не удалось раскрыть. Я не продержался бы так долго, если бы в столь важных вопросах полагался на бывших пленных. Но, отказавшись, я буду еще большим дураком. Лира говорит на псариине. У нее есть опыт охоты на сирен. Что, если я брошу ее, а потом, добравшись до кристалла, не смогу его освободить? Что, если проделаю весь этот путь, только чтобы пойти ко дну на последнем этапе? Во всех этих поисках только с ритуалом я не знаю, как быть, разве что импровизировать, и вот Лира преподносит мне решение на золотом блюдечке.