Уриель Акоста

Гуцков Карл

Юдифь

Ах, если б мне увидеть эту месть, То мщенье, о котором я взываю, И к аду, и к судьбе, и к небесам! Ведь от того, кого мы любим крепко, И месть сладка!

Де-Сильва

За что же мстить он может? За спесь Бен-Иохаи, толстосуму? Иль дочери за жертву для отца? Иль за три дня борьбы ужасной с долгом? Люблю тебя я за поступок твой, Рожденный детской чистотою сердца. Ты

дочь моей сестры! И ты должна Спасти отца от гибели и горя.

Юдифь (задумчиво)

Когда скончалась мать моя, скажите, Как вел себя, что делал мой отец?

Де-Сильва

Оставь, Юдифь! Что было — то прошло.

Юдифь

Как он потерю эту перенес?

Де-Сильва

Твоя родная мать — Инес де-Сильва! И в честь ее здесь памятник стоит.

Юдифь

Одеты мрамором — молчат страданья! Еще скажите: брат мой старший Перэс, Давным-давно умерший в раннем детстве…

Де-Сильва

Ну, что ты все о прошлом говоришь! Чем для Манассе был твой брат умерший, Прочти вон там (указывая в сад) на мраморной колонне.

Юдифь

Прощайте же, де-Сильва!

Де-Сильва

Что с тобой? Ты изменилась… побледнела… спазма Сжимает грудь твою. (Кричит.) Воды скорей! О, всемогущий! Что с тобой?

Юдифь

Прошло.

Де-Сильва

Венчанье ваше нужно отложить! Тебя покинут силы.

Юдифь (слуге)

Вот сюда! (Смотрит пристально на поставленную воду, затем:) Де-Сильва, руку! К алтарю ведите!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Входит Уриель, в сопровождении Баруха Спинозы, который держит в руках цветы.

Барух

Давным-давно я с вами не ходил В прекрасный этот парк… А здесь сегодня Какое-то большое торжество.

(Отходит в сторону, оставив Уриеля одного.)

Уриель

Она! В венчальном платье! Тот же рабби, Кем проклят я, благословит ее. О, если бы вмешаться мне и руку, Что проклята, поднять над алтарем! Нет гнева на нее; она свершила, Все то, что некогда свершил я сам. Я Иохаи звал на поединок, Но

жалкий трус перчатку возвратил: Ведь мы — не португальские гидальго — Гласил его насмешливый ответ.

Барух

(возвращается назад с цветами)

Мне говорила мама, что для вас Опаснее других вот это место. Вы избегать его должны, а мы Как раз сюда и забрели, мечтая.

Уриель

(все еще сам с собой)

Ведь мы не португальские гидальго! О, нет! Душепродавцы мы! Плуты! Червонцами набитые кули!

Барух

Когда с собой вы, дядя, говорите, То верно думаете в этот миг? Давайте с вами заключим союз. Вы спросите, а я отвечу вам. (Смеется.) Я мастер отвечать! Но не хватает Вопросов мне, другим — наоборот!

Уриель

Не размышляй, дитя! Спи, как цветок, Что расцветает в красоте беспечной Без мыслей о создателе своем. Пускай твой дух волнуется, как море, Стремится вдаль от шумных берегов В свободные и гордые просторы, Где нет вопросов палачей-людей: Кто ты — еврей, христианин иль турок, Ты нидерландец или португалец, Народу верен ты иль королю, Народовластию или тирану? Будь глух, дитя, к таким вопросам! Пусть Ответ на них в твоей груди таится.

Барух

Сюда идут. Могу ли взять цветы Для матери?

Уриель

Брось лучше их, Спиноза! Они увяли. А тебе пора Итти домой!

Барух

А вы, мой милый дядя?

Уриель

Спустилась ночь. Иди, мой сын! Привет Всем передай.

Барух

На праздник остаетесь?

Уриель

Быть может… Да хранит тебя господь! Иди! А я потом приду.

Барух

Цветы Я брошу здесь. Они уже завяли. А знаете, как различаю я, Цветы, что на стебле и что увяли? Те — верно — мысли, эти же — понятья! В тех — мысль творца, в них мыслит он, а здесь — Лишь представление людей о вещи. И разница ведь только в аромате, Да в свежести их красок, в бытии; Вот и творца я называю жизнью И бытием. Увядшие цветы Ведь даже не цветы: одно понятье Еще имеет ценность в них, а так Они — ничто, пускай умрут спокойно.