Уриель Акоста

Гуцков Карл

В глубине — большой занавес, отделяющий помещение от внутренней части синагоги, которая становится видной впоследствии.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сантос. Входит де-Сильва. Затем прислужник.

Де-Сильва

Вы никого к нему не допускали?

Сантос

Он был один, — как требует закон. Когда стучал он в двери синагоги, То длань господню он тогда познал.

Де-Сильва

Длань

бога не бросается камнями.

Сантос

В народном гневе ныне он познал Все то, что был постичь не в состояньи. Он пал пред синагогой во дворе, Осмеянный, в разорванных одеждах. В своем уединеньи, где ничто Помехою не служит созерцанью, Он искупленья и прощенья ждет.

Де-Сильва

Дай бог, чтоб он теперь обрел бы их! Он извещен, что мать его больна?

Сантос

С ним говорить хотели оба брата, Но эта весть встревожила б его И следствием небесного проклятья Могла б казаться грешнику болезнь.

Де-Сильва (про себя)

Высокое святое попеченье!

Сантос

Просила также о свиданьи с ним Манассе дочь, пророчица Ваала, Мои проклятья смевшая презреть.

Де-Сильва

Отказано ей так же, как другим? Банкротство Вандерстратена второе Весь Амстердам так страшно потрясло. Все обсудив и взвесив, Иохаи, Акционер одной из крупных фирм,  Устроил хитроумную ловушку, А — шурин мой в тени своих садов, В своем кругу привычном, беззаботно Живя в мечтаньях, твердо уповал На точность неизменную доходов; Но между тем, отвергнутый жених, В делах знаток, искусник молодой Сплел сеть такую, — как плетут частенько В Венеции иль Лондоне, — когда Хотят злорадно натравить, как стаю, Торговый мир на одного дельца. Мой шурин пал, — а ныне Иохаи, Любовной жаждою своей томим, Используя отчаянье и горе, Для примиренья руку протянул. Исход один. Пожертвовать собою Без промедленья не должна ль Юдифь? И боль презреть, презреть измену другу, Свои сомненья, даже смерть презреть, Все для того, чтоб выручить отца, Который жить вне роскоши не может. То самое, что некогда она Ждала от Уриеля — Отреченье Во имя братьев, матери, себя — Сама обязана свершить, немедля… Вы это также скрыли от него?

Сантос

Запрещены во время испытаний Общение с людьми и переписка.

Прислужник приносит письмо.

Прислужник

Письмо Акосте.

Сантос

Принимать нельзя!

Прислужник

Его принес Рувим, один из братьев, И передать Акосте умолял.

Сантос

Вестям

мирским в ту келью проникать, Где грешник в покаяньи пребывает, Запрещено. Верни его назад.

Прислужник уходит с письмом.

Де-Сильва

Где ж это сказано? Вы не хотите, Чтоб тихий вздох к несчастному проник? Чтоб он о горестных ночах Юдифи И гибели Манассе не узнал? Ведь вам известно, что на отреченье Решился он для матери своей И для невесты. Ныне изменились Все эти обстоятельства. Скрывать Нечестно, право, от него, де-Сантос, Отчаянье невесты дорогой И матери предсмертные страданья.

Сантос

Вот, посмотрите, шествует Акиба, Он полон сил и в девяносто лет. Ему опорой — преданность завету. Своей рукою пастырской Акосте Текст отречения он передаст. К молящимся, де-Сильва, поспешите! Утихнет скоро в вашем сердце скорбь.

Де-Сильва

Я ухожу, но с кающимся вам, Де-Сантос, нужно поступать разумно, Его должны вы все благодарить: Смирение такого человека Власть церкви укрепляет над толпой. Желаю я, чтоб не пришлось, раввины, Вам каяться в раскаяньи его.

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Рабби Бен-Акиба, главный раввин, которого ведут под-руки два молодых раввина; рабби Ван-дер-Эмбден с пергаментным свитком в руках, Сантос; позднее Уриель.

Акиба

(которого подвели к почетному креслу у стола)

Вы отреченье принесли, Ван-Эмбден?

Эмбден

Здесь на пергаменте написано оно, Достопочтенный Бен-Акиба.

Акиба

Пусть же, В последний раз предстанет предо мной Несущий покаяние. Садитесь. И верьте мне, что это всё бывало Уже не раз!

Сантос

Сюда идет Акоста.

Акиба

Бывало всё… Садитесь же, раввины! Ван-Эмбден должен протокол вести… А то слова ведь в воздух улетают. Поверьте мне, — бывало все не раз! Раскол, эпикурейцы, богохулы… Новинкой всё считает молодежь… Всё это было, верьте мне, раввины, — В Талмуде каждый может прочитать О том, что всё не раз уже бывало.

Входит Уриель, бледный и изможденный.

Акиба

Акоста, сядьте!.. Там стоит… вон там… Не правда ль стул вон там стоит, раввины? Акоста, сядьте… Девяносто мне… Устали ноги… Все ведь это знают… Устали ноги… в девяносто лет…

(Садится.)

Сантос

Кратчайший путь избрали вы, Акоста…