Уроки ирокезского
Шрифт:
Вера Федоровна развернулась на стуле так, как будто ее пнули, и во взгляде ее явно читалось желание убить меня самым изощренным способом. Но если бы от каждого ненавидящего взгляда я худел хотя бы на грамм, то давно бы стал невесомым, так что я просто продолжил:
– Не знаю, кто у вас был режиссером, но я его бы выгнал без выходного пособия, причем предварительно попинав ногами. Но вы даже в такой идиотской постановке смогли продемонстрировать высочайшее мастерство…
– Извините его, Вера Федоровна, – Камилла сочла необходимым вмешаться, – мой муж, к сожалению, ничего не понимает в театре. По правде говоря, сам спектакль и мне показался не… лучшим, но вы и в нем смогли блистать. Я вам
– Только я глаза закрою, предо мною ты встаешь – тихонько пробормотал я, но все услышали. Ярость в глазах Веры Федоровны погасла, а в глазах Камиллы появился откровенный интерес: все же мы давно уже начали понимать друг друга без слов. А мне как раз в голову пришла одна идея…
– Вера Федоровна, я повторю: этот спектакль не для вас, вы достойны большего. Гораздо большего, и я знаю чего именно. Как минимум – мировой славы, и вы ее получите. Я прошу вас сняться в кино.
– А вы кто? И чего вы вообще хотите? – Коммиссаржевская была все же великолепной актрисой, и ярость, смешанная с возмущением, ввела бы в заблуждение любого – но я-то успел посмотреть в молодости многие десятки, если не сотни, по-настоящему художественных фильмов, поэтому "поймал" и искру заинтересованности.
– Всего лишь любитель кинематографии. Но, думаю, как снимать кино, я знаю получше многих. И что снимать – тоже, а вот как играть – знаете уже вы. А поможет нам превратить все это в действительно прекрасное произведение искусства Алексеев.
– А это кто? – тут в голосе актрисы кроме заинтересованности уже ничего не осталось.
– Константин Сергеевич, я его попрошу помочь. Да, он из купцов, но в театральном искусстве разбирается неплохо…
– Не знаю такого.
– У него псевдоним театральный – Станиславский. Наверняка знаете.
– Мне кажется, что вам стоит поговорить об этом с моим режиссером…
– Не стоит. Даница, ты знаешь, кто тут режиссер?
– Тот мужик, который вас пускать не хотел…
– Сделай ему так же больно, как было больно мне при просмотре этого спектакля, а потом…
– Нет! Даница, не слушай его, стой здесь! – вмешалась Камилла. – Саша, ты с ума сошел? Он же помрет… Вера Федоровна, Саша прав: вы заслуживаете мировой славы, и вы ее получите.
– Все помрут когда-нибудь – продолжил я. – Но вы, Вера Федоровна, на пленке останетесь жить вечно, такой же молодой и прекрасной. Соглашайтесь! Вы видели "Женитьбу Фигаро" надеюсь? Я к съемкам этого фильма тоже руку немного приложил, так что знаю о чем говорю. У вас же гастроль в Москве еще на неделю? Отменяйте все спектакли, займемся настоящим делом.
– Я не знаю до сих пор кто вы, но театр – это и есть мое дело. В конце концов нам просто нужно заработать денег, так что отменять спектакли я не могу.
– Кто у вас главный в театре?
– Это мой театр…
– Вера Федоровна, с глубоким прискорбием сообщаю: играя эти спектакли вы порочите свое мастерство. Но жизнь есть жизнь, и для ее продолжения требуются деньги, понимаю. Поэтому я выкупаю все билеты на все оставшиеся спектакли с условием, что вы в них играть не будете. Даница, распорядись там…
– Допустим, я соглашусь. Но почему вы уверены, что Станиславский станет вам помогать? И могу я все же узнать, кто вы?
– Константина Сергеевича я уговорю – я умею людей уговаривать. И, честно говоря, я очень рад, что меня не узнают в лицо даже петербуржцы. Зовут меня Александром Волковым, а это моя супруга, Камилла. Живу я тут неподалеку, там же и работаю. Канцлером Российской империи.
Глава 50
Выслушивая две недели сладострастные
Впрочем, будучи довольно неплохим инженером, Александр искренне считал, что он и на этих забытым Богом островах сможет устроить свою жизнь честно и относительно хорошо – надо только работать над этим. Поэтому – получив при сходе на берег всего-то полтину денег, он тут же стал ее приумножать – для начала подрядившись на разгрузку того самого корабля, на котором приплыл сам. Очень удачно подрядившись: наблюдающий за разгрузкой судовой офицер отметил, что новичок сумел несколько иначе организовать работу небольшой артели "коллег по путешествию", так же возжелавших сойти на берег с небольшим финансовым резервом – и рассказал, где в городке человек, избытком финансов не страдающий, может найти приличное и очень недорогое пристанище. А человек, обладающий знаниями и желанием работать – отыскать достойный источник дальнейшего существования.
Через неделю Александр уже руководил набранной им самим бригадой на строительстве огромного завода – что позволило ему не только обеспечить личный достаток, но и завоевать определенную репутацию у местных властей. Поэтому и предложение его – на выработку которого у Александра ушел почти год – было принято с некоторой благосклонностью.
На самом деле на придумывание нового проекта ушел вовсе не год, просто когда строительство завода закончилось, бригаде делать стало вроде как и нечего: новых строительных подрядов не предвиделось. А прилично жить Александр уже привык – и он предложил доменный шлак выливать не просто "в чисто поле", а в формы – а затем из получившихся блоков выкладывать в море большие и широкие молы. Засыпая пространство между шлаковыми "стенками" выгребаемым со дна коралловым песком – а поверх – если нужда возникнет – можно и плантации какие-нибудь разбить.
Главная-то идея была не в плантациях: в получающихся узких и длинных заливчиках было довольно нетрудно хоть жемчужниц разводить, хоть пользующихся большим спросом на материке трепангов, водоросли всякие полезные, да и рыба должна будет в получающихся небольших пещерках больше приплода давать (о чем было прочитано в голландском журнале, регулярно доставляющемся в городскую библиотеку) – но главным стало то, что теперь шлак не засорял земли, пока еще под плантации весьма пригодные…
Когда же выяснилось, что перемолотый шлак способен, подобно цементу (хотя и весьма плохонькому), скреплять блоки – что позволило выстроить уже и нормальные волноломы в порту без особых затрат – Александр превратился в "Главного инженера треста морского строительства", а потребную технику власти заказали в Америке.
Сейчас, три года спустя, порт был уже полностью обустроен, а с каждым днем растущие "морские плантации" давали разной продукции столько, что в городе уже три консервные фабрики с трудом перерабатывали добытое. Однако Александра "прошлые заслуги" волновать перестали: из Кореи специально к нему приплыли посланцы тамошнего корейского руководителя государства и предложили заняться подобной работой уже в Корее. Но не в должности инженера, хотя бы и главного – а в должности "Помощника главы государства по освоению морских богатств". И в перспективе с высшим орденом Кореи в петлице и титулом корейского князя…