Уроки ирокезского
Шрифт:
Еще в прошлом году я – вспомнив, как "дед" Семенов поднимал элеваторы в "скользящих опалубках" – распорядился "в каждом уездном городе с числом жителей более двадцати тысяч" поставить по такому "семидесятипятитысячнику". Не сразу, а по двадцатипятитысячной секции в год – ну и под это дело запустил в Саранске завод по изготовлению всего для элеваторов потребного оборудования. В губернских городах я запросил уже стотысячники, а в Москве, Петербурге, Харькове, Оренбурге и Петропавловске – по паре стотысячников. Поскольку по уездам руководить разъехались в основном офицеры в званиях немалых (минимум подполковники), а в губерниях теперь почти одни генералы правили, то мой указ выполнялся с особым рвением и с некоторым опережением планов.
Неплохим таким опережением: силосы,
И до каждого элеватора теперь была проложена железная дорога, причем даже в тех городах, где чугунки отродясь не бывало. Потому что узкоколейка – тоже железная дорога, и теперь зерно хоть по такой дороге, но можно возить туда-сюда в невероятных количествах. Что было и вовсе хорошо, но уже поднявшиеся элеваторы-то требовалось чем-то заполнить, а с этим пока имелись некоторые проблемы. Впрочем, и они потихоньку решались.
Женя Ключников – то есть Евгений Сергеевич, конечно же – притащил мне проект небольшого трактора. Совсем небольшого, под мотор Урюпинского завода. Или под мотор от "Самурая" – после того, как для авто был запущен в серию четырехцилиндровый двигатель, "старые" двухцилиндровики, способные работать хоть на керосине, были переданы на несколько новеньких "минизаводов". И хотя каждый из этих заводиков гигантом индустрии явно не был, вместе они уже выдавали почти сто восемьдесят моторов в сутки. Сюрприз такой: я рассчитывал, что каждый хорошо если десяток в сутки сделает – и под это количество Слава запланировал завод по выпуску небольших грузовичков. Грузовички – а, фактически, небольшие пикапы на полтонны – с конвейера уже пошли, к концу года по Славиным расчетам их будет делаться как раз по полсотни в день – а куда девать остальные моторы? Слава объявил под это дело конкурс, вот Женя ко мне и пришел.
Вовремя пришел и конструкцию свою очень неплохо обосновал: в стране ТОЗов (то есть "Товариществ по совместной обработке земли") крестьяне учредили уже за двадцать тысяч – но этой "совместной" земли у большинства все же очень мало, и гонять к ним "большие" трактора из МТС просто невыгодно (не говоря уже о том, что и не хватает их), а вот такую микромашинку – ее можно ТОЗам просто в аренду сдавать. Управление ей – очень простое, ребенок освоить может. Цена… самый дешевый вариант – с "лигроиновым" мотором и железными колесами без шин – должен был стоить в производстве порядка двух с небольшим сотен рублей. А самый дорогой – с четырехцилиндровым урюпинским дизелем и колесами с резиновыми шинами – чуть больше пятисот.
Ну что… денежка у меня в загашнике была – на закупку некоторых специальных станков, их и не очень много-то и требовалось. А у Славы, если я верно помнил, ещё с полсотни почти построенных городков не были пока "специализированы" под выпуск чего-либо. Так что сам предложил – сам заводами и занимайся, а у меня есть дела и поважнее. Самое важное из искусств развивать нужно.
Уговорить Алексеева было очень несложно: я попросил этим заняться Зинаиду Николаевну и уже через день Константин Сергеевич нетерпением сидел у дверей моего кабинета. Не знаю, как там в Петербурге дела делались, а в Москве Юсупова культуру в массы двигала самым действенным образом: все, что ей нравилось (точнее, все, что она считала именно "культурой") обильно удобрялось из бюджета ее любимого министерства. Ну а то, что она считала "упадком и развратом" – столь же обильно, и тоже за счет бюджета, мешалось с дерьмом в "свободной прессе". Которая, понятное дело, сама из того же источника отхлебывала.
Что же касалось именно театров – которые для Зинаиды Николаевны априори были "носителями культуры в массы" – то министерство могло вообще постановку нового спектакля целиком оплатить, и часто
– А если мне какой-то спектакль понравится, а потом вы решите, что он как раз этим низменным вкусам потакает? – поинтересовалась госпожа министр.
– Тогда я вас сошлю в Сахалин, чтобы вы, рубя уголек в шахте, компенсировали ущерб казне. А как компенсируете – снова работу министром продолжите…
Зинаида Николаевна похихикала – но кто этих канцлеров знает? Так что все новые пьесы теперь она отправляла на утверждение мне. Конечно, я их не читал – поначалу полагался на вкусы жены и девочек, однако Камилла меня постоянно этим подкалывала. И тогда я перевалил эту работенку на секретариат. Странный – для нынешних времен странный: в нем работали исключительно молодые дамы. Но у девочек в такой работе есть куча преимуществ – во-первых, они просто более усидчивы. А во-вторых, если им что-то очень нужно, то отказать им в этом нужном становится весьма непросто, ну а фантазии их в плане способов добычи информации шпионы позавидуют!
В театре мысль у меня родилась вполне конкретная, однако возникли мелкие проблемы при ее имплементации. И первой проблемой стало то, у Зинаиды Николаевны никто даже и не слышал о том, что мне было срочно нужно. Повезло однако, что Марша – которая отдыхала дома после рождения ребенка – зашла "на минуточку" в офис подруг проведать. Так что на простой вопрос ответ я получил примерно через полчаса:
– Александр Владимирович, да, мы нашли эту пьесу. Только она называется не "Ханума", а "Ханум", ее написал некий Цагарели. Вот справка по автору – Марша протянула тоненькую папку, – а сама пьеса… вы знаете, ее пока на русский язык не переводили, так что ее подготовят не раньше чем через час. Сейчас девочки стенографируют перевод, потом расшифруют, напечатают…
Ну, можно сказать, повезло: я вроде помнил, что пьесу писал какой-то классик грузинский, и вроде как сильно до революции – а ведь могло оказаться, что он ее как раз только пишет… По счастью, конфуза не случилось и я "просто вспомнил" что-то по случаю ранее виденное, слышанное. Надо бы срочно еще "вспомнить", где виденное и слышанное. То есть… ой!
– Постой, если не переводили…
– Я позвонила князю Багратион-Давидову, Тифлисскому предводителю, он как раз пьесу и опознал. А сейчас его адъютант диктует перевод с листа. Медленно диктует, и гораздо хуже чем вы переводит, но он-то простой полковник в отставке, не писатель – так что быстрее просто не получается, извините. Да и то примитивный подстрочник будет. Мне поправить перевод?
– Неси как есть – ну теперь не стыдно и Юсупову озадачить уговариванием Станиславского. А слышал… допустим, в пересказе чьем-то. Мало ли знакомых на Кавказе служило! Или вообще, два соседа-офицера в купе делились, один грузин, а второй, скажем… Интересно, в этой жизни я хоть раз в купе с соседями ездил? Так, когда там эту пьесу написали?
Что хорошо, когда весь секретариат состоит из молодых девиц, то это возможность подменять при необходимости подругу. Девочки сами сообразили, кто нынче "самый нужный работник", и кормить дочку Марши отправилась другая молодая мамочка: по моим прикидкам в секретариате интервал между рождениями детишек не превышал пары месяцев. Замуж-то они все уже повыходили после переезда в Москву, ведь секретарь канцлера – невеста на зависть, а в министерствах рядом сплошь молодые парни работают. Но работа есть работа… даже такая дурацкая, как сегодня случилась. Марша конечно же погорячилась, говоря про час, нужный для подготовки перевода, ведь даже просто продиктовать пьесу… фильм-то, насколько я помню, двухсерийный получился, а тут нужно было еще и перевести с грузинского. В общем, текст я получил на следующее утро. Открыл, начал читать – и перед глазами проплывали кадры неоднократно виденного фильма. Не очень-то совпадающие с читаемым…