Уроки плохих манер
Шрифт:
— Вы тоже. — Одарив Бартоломью улыбкой, Тереза подошла к его креслу сзади.
Полковник нахмурился:
— Не вздумайте меня возить.
— Я отослала Лакаби, и вовсе не хочу стоять посреди улицы на виду у всех.
Кресло пришло в движение и покатилось в сторону сада, слегка покачиваясь и подскакивая на выложенной камнями дорожке. Каждый такой толчок отзывался в колене Бартоломью острой болью, но он, стиснув зубы, молчал. Утро превратилось для него в настоящую пытку. Сначала он прошел испытание дикой болью, когда
Оказавшись в саду Уэллер-Хауса, Тереза поставила кресло под раскидистым дубом, а сама села рядом на небольшую каменную скамью.
Сложив руки на коленях, она выжидательно посмотрела на Толли.
— Я жду! — сказала она через минуту.
— Чего же?
— Начинайте извиняться. Ведь вы за этим приехали?
— Я уже сделал это.
— Что-то не слышала. Вы только сказали, что хотели извиниться. И что же?
Будь на месте Терезы кто-нибудь другой, Бартоломью немедленно передумал бы, развернул кресло и покатил что есть силы домой. Но каждый раз, когда мисс Уэллер оказывалась рядом, все становилось с ног на голову.
— В таком случае извините меня за грубость и злость.
— Я принимаю ваши извинения.
— Благодарю вас.
Тереза склонила голову набок.
— А я прошу у вас прощения за чрезмерное любопытство.
Ну вот. Теперь и он будет чувствовать себя виноватым в том, что расспрашивал о прошлом Терезы.
— Я не должен был…
— Ну что вы. Вообще-то я собиралась послать вам букет цветов в качестве извинения, — продолжала Тереза, широко улыбаясь. — Так что, возможно, вы спасли меня от скандала.
Бартоломью внимательно посмотрел на нее.
— Что за игру вы затеяли, Тереза? — наконец спросил он.
— Что ж, если вы до сих пор не поняли моих намерений, прошу прощения еще раз, — чопорно произнесла она. — Я хочу узнать вас лучше, Толли.
Бартоломью откашлялся.
— В последние несколько месяцев мне не доводилось целовать женщин, — медленно начал он, борясь с ощущением, что не заслуживает чести вести эту беседу и вообще находиться здесь. Однако Тереза не спускала с него своих ясных серо-зеленых глаз, и он продолжил: — Но я тоже не прочь узнать вас поближе.
Плечи Терезы опустились.
— Слава Богу! Я не могла заснуть всю ночь, раздумывая над тем, как объявить вам о своем желании быть с вами рядом. Не только сейчас, но и в будущем.
Бартоломью незаметно пошевелил пальцами ног. Ему стало больно — значит, это не сон. Впрочем, не исключено, что он бредит, но тогда в своих навеянных жаром фантазиях он скорее увидел бы их обоих обнаженными, нежели услышал неожиданное признание в том, что Тереза готова соединить с ним свою судьбу.
— Позвольте спросить: что заставляет вас считать меня подходящим для брака? Меня — развалину?
— Не набивайтесь
Нет, этого не может быть. Удача изменила Толли много месяцев назад, отняв у него всякую надежду на счастье. И вот оказывается, что Тереза так же увлечена им, как и он — ею. Бартоломью откашлялся.
— Должен признаться, что я не слишком подходящий кандидат на роль мужа. Особенно вашего, Тереза.
— Я так не думаю.
— Но все же я здесь, — повысил голос Бартоломью, раздумывая над тем, когда же его поразит молния за чрезмерную наглость и желание обладать Терезой, — наношу вам визит. Вы кажетесь мне более приемлемой, чем большинство моих знакомых прекрасного пола.
— Почту это за похвалу. — Тереза улыбнулась. Не удержавшись, Бартоломью улыбнулся в ответ.
— Вам лучше бежать от меня без оглядки, дорогая.
Она склонила голову набок.
— Стало быть, ваши намерения не слишком честны?
— Еще не знаю. — Ухватившись за край скамьи, Толли подтянул кресло ближе. — Поцелуйте меня снова. Возможно, это поможет мне определиться.
— Не так быстро. Я просила, чтобы вы приезжали ко мне с визитами на протяжении нескольких недель, но сегодня лишь первый.
— Вы не можете принимать в расчет дни, когда я лежал без сознания.
— И тем не менее.
— Но теперь-то я решился, — напомнил Бартоломью. — Я не могу с вами потанцевать и не нахожу удовольствия в разговорах о погоде. Но я здесь.
Тереза задумчиво посмотрела на полковника.
— Все мои кавалеры говорят, что хотят получше со мной познакомиться, понять, насколько мы подходим друг другу. Они приглашают меня в театры, на прогулки и улыбаются, когда я покупаю безделушки, которые мне совсем не нужны.
И конечно, они хотят беседовать со мной как можно больше. — Тереза пристально смотрела на Бартоломью, в ее взгляде читалась смесь изумления, восхищения и откровенная нервозность. — А что можете предложить вы?
Бартоломью полагал, что покончил с риском, авантюрами и жизнью в целом. Но у Провидения в лице Терезы Уэллер, очевидно, было на этот счет свое мнение.
— Хотя бы сидеть с вами в экипаже, черт бы его побрал, — ответил наконец Бартоломью, и его голос задрожал при мысли о том, как мало он способен на что-то в настоящее время.
— В таком случае, полагаю, завтра вы вполне могли бы отвезти меня на прогулку.
Бартоломью кивнул. Есть только один способ доказать Терезе, что они друг другу не подходят, — позволить ей проводить с ним как можно больше времени. Наверное, ему удастся даже убедить себя в том, что это ради ее же блага, если, конечно, он сможет заставить свое сердце успокоиться и не колотиться так сильно о грудную клетку.