Услышь мой голос во тьме

Victoria M Vinya

Наступила глубокая ночь, бармен захрапел. Бен оставил на стойке последнюю наличность, и они вышли в темноту, в лапы беспощадного ливня. С тротуаров стекали бурные грязные ручьи, с клокотанием опускаясь водопадами в канализацию. Здоровые капли отскакивали от асфальта и ударялись о ноги прохожих. Бен крепко обхватил Рей за плечо и прижал к себе, затем снял куртку и поднял её над их головами. Рей вцепилась пальцами в его свитер и припала щёкой к широкой груди, изнывая от телесной жажды и ликуя от счастья близости. Мимо промчался пьянчуга на спидере, окатив их поднятыми с земли брызгами. Рей сильнее вжалась в Бена, задрала голову и уставилась ему в глаза. «Славный, нежный, гладящий потаскухин взгляд», — скользко вползло в его разум. Бен понятия не имел, как на самом деле смотрят потаскухи, но решил, что, должно быть, в точности так, как сейчас смотрела

Рей. Каким-то непостижимым образом в его сознании ладно и дружно соединились возвышенное обожание и разнузданные желания, облачённые в низкие, блудливые словечки, от которых по телу растекался липкий жар. Он ласково убрал с её щеки прилипшую прядь. Хмурое небо смятыми простынями нависло над городом, подталкивало быть ближе, честнее, свободнее. В это окутывающее мгновение Рей показалась ему хрупкой, женственной, нуждающейся в нём. Рей — лучший техник на Гринстоке. Рей, которая несколько часов назад воинственно надрала зад трубой коренастому мужику. Рей, которой никогда не нужно чьё-то одобрение. Этой самой Рей вдруг необходимо было его плечо и куртка над головой. Бен отдал бы ей всё, что у него есть, всего себя вместе с несчастной курткой.

— Холодно, — тихо процедила она, стуча зубами.

— Давай найдём хоть какой-нибудь убогий мотель. Переждём ливень.

Он повёл её за собой, перенося через гигантские лужи и укрывая от всплесков воды, поднимаемых владельцами наземного транспорта. На пути спасительным светом замигала красная табличка, омываемая ржавыми ручейками, льющимися с крыши. Бен влетел внутрь без раздумий, опустил в холле Рей на ноги, нехотя оставив складки её одежды, сквозь которые с наслаждением ощущал всю дорогу контуры её тела.

— Вот дерьмо! — выругался он вдруг. — Я ведь последнее просадил в баре…

— У меня ещё осталось немного, не паникуй, — успокоила его, осмотрев содержимое своей сумки.

К ним подковылял очень старый дроид-портье, скрепя шарнирами. «Сила, он ещё древнее маминого болтуна Си-Трипио! И такое ощущение, что смазывали его последний раз в год моего рождения…» — с сарказмом подумал Бен.

— Добро пожаловать в наше райское, любовное гнёздышко, дорогие постояльцы! Я могу отнести ваш багаж в номер, — протокольно и со слащавым дружелюбием отчеканил дроид.

— Спасибо, у нас нет багажа, — нахмурилась Рей.

— Тогда позвольте проводить вас к стойке регистрации, — и зашагал вперёд по коридору.

На декоре и обстановке мотеля был отпечаток чего-то вульгарного и карикатурно-бордельного: стены покрашены в пастельный мелкий цветочек, розовый и красный короткий тюль на окнах с драпировкой бантиками, рядом с ресепшеном висело полотно в красных тонах, изображающее изгиб женской талии. Пожилой администратор сидел за стойкой, уткнувшись в свой журнал, и даже не поднял головы, когда к нему подошли. Бен с нарочитым раздражением хлопнул ладонью по звонку.

— Вам на час? — спросил администратор с будничным лёгким пренебрежением.

— Э-м, да мы не знаем… Пока дождь не кончится…

— Да он может всю ночь лить, а вот у вас так вряд ли получится, юноша, — старческий добряковый хохот. Оторвался от своего журнала, натянул пенсне, взглянул в растерянное лицо Бена и захохотал ещё громче.

— Нам раздельные кровати, — подключилась Рей, желая избавить своего спутника от неловкости.

— Милая, у нас нет таких номеров. Здесь в основном останавливаются на час-два те, кому ничего, кроме кровати, и не нужно уже, — ласково ответил администратор.

— Просто дайте уже любой, — проворчал Бен.

— Вот, пожалуйста: второй этаж, номер двести пять, — положил на стойку ключи с глухим звяканьем.

Рей расплатилась, и Бен нетерпеливо взял её за руку, увлекая за собой наверх.

«Раздельные кровати им», — буркнул со смешком себе под нос администратор, взглянув им вслед, и вернулся к своему прежнему занятию.

По коридорам на этажах носились хрусталём и гулкими всхлипами стоны да скрипы из номеров, отталкивались от стен, спотыкались о бегущих к своей двери Бена и Рей. Добрались до двести пятой комнаты, протолкнулись через узкий проём во мрак, облепивший их со всех сторон. Рей пощёлкала несколько выключателей, но тщетно — электричества не было. Дружно сняли мокрую обувь и поставили в специальный шкафчик для просушки, работающий от батареи. Разбрелись по разным углам, сидели в молчании, слушая барабанящий снаружи дождь и непрекращающиеся тихие стоны за стеной. Безмолвие разрывало пространство, накаляло воздух. Рей взобралась с ногами в глубокое

кресло с высокой спинкой, обтянутое замызганной бежевой тканью с цветочным принтом. Измождённо прижалась головой стене и заметила со стороны левой щеки оторванный кусок тёмно-бирюзовых обоев: в темноте он напоминал взмахнувшего тонкими руками над жирным телом хатта. У окна вырисовывался большой и высокий силуэт Бена, чуть сгорбившего плечи в меланхоличной задумчивости. Перевела взгляд на двухместную кровать, заправленную чистым бельём, от которого ещё стойко пахло порошком и свежестью. Рей отчего-то было страшно при мысли сесть туда. Она воображала, что если её тело опустится на простыни, то непременно что-нибудь случится. Несмотря на то, что это и было бы лучшим сценарием сегодняшней ночи, страх впивался под рёбра — никто не спешил избавить Рей от него. А единственный, кто мог, стоял от неё в другом конце комнаты — на краю Вселенной — пока она дрожала у пропасти.

Бен обернулся и взглянул на Рей, сжавшуюся в комок на здоровенном уродливом кресле: из его глаз словно пролился лунный свет и коснулся её, согрел и прогнал страх. Тени от жалюзи исполосовали всё вокруг, раскинулись ступеньками на лице, груди и руках Рей. Бен мысленно считал эти ступеньки: требовалось пройти всего лишь пять — от шеи, по подбородку — и он бы достиг её губ. Куда сложнее было добраться в противоположном направлении. Чтобы спуститься вниз и обнажить её, нужно было пробежать двенадцать ступенек. Он бы пробежал их все, если бы только ему было позволено дотронуться и сделать то, чего он желал. Наэлектризованное молчание затекало Бену в рот, билось об язык колючей невозможностью задать простой вопрос: «Каков бесстрашный, грозный, могучий Верховный лидер! — надсмехался в мыслях над собой. Внизу живота сводило от нежности к Рей. — Разреши переспать с тобой!.. Разреши! Разреши! Я что угодно сделаю! Хоть, пока будем заниматься любовью, хоть после… Только прошу, позволь быть с тобой всю эту ночь… Нет, я бы хотел много-много и других ночей… Но мне бы хватило и одной… Нет, чёрт побери, не хватило бы, кому я лгу? Вот же жалкий глупец».

Чувство вины перед Арди захлестнуло его и окончательно убедило быть с ней наконец-то честным, объясниться, разорвать всё, пока ещё не поздно. Он не хотел причинять ей боль, но ложь и несвоевременность сломали бы её куда сильнее, а Арди была слишком дорога Бену, чтобы нанести ей подобную рану. Чувство вины намертво заклеило ему рот.

Рей легко поднялась с кресла и уничтожила расстояние, разделявшее их жаждущие друг друга тела. Невесомо поднялась на носочки, закинула ему на шею руки и прильнула что было сил. Один из самых полезных уроков от незнакомца. Коул точно сказал бы, что она всё делает правильно.

— Дождь кончился, — прошептала ему в шею.

— Хочешь пойти домой?

— Я уже засыпаю: никогда раньше не напивалась и держусь как-то не очень, — усталый смешок.

— Что ж, значит домой, — печальный выдох.

Медленно разомкнули объятие, обулись и направились к выходу.

Одна любезная девчонка в дурацком костюме из перьев, возвращавшаяся домой из клуба, подбросила их до того бара, где они начинали вечер с друзьями. Рей оставила там свой спидер на парковке. Бен вызвался управлять транспортом, и она села позади, обхватив руками его торс. Рей могла сесть и на любое другое, более удобное, место, но не хотела. Встречный ветер усыплял, успокаивал растравленные нервы. И когда наконец-то выехали за черту города, Рей с блаженством вдохнула смолистый запах леса и пряность полей — скоро дом! Бен думал лишь о том, что она прижимается к его спине, что она принадлежит лишь ему всё то время, пока длится путь к её дому. И когда руки Рей чуть сползли и крепче ухватились за живот Бена, она почувствовала, как напряжён и твёрд стал его член. Сглотнула, вздрогнула — некуда бежать, некуда деться от распахнутой, нескрываемой, искренней телесности. Замерла, боясь шевельнуться, будто могла разбудить голодное чудовище и тот час оказаться съеденной. Она и не думала, что чудовищу было страшнее.

Звук двигателя смолк, а с ним застыли все прочие звуки вокруг, объятые торжественной дрёмой. Бен ловко спрыгнул со спидера и осторожно взял на руки полусонную Рей. Ему было сладостно переступить порог этого дома и отнести её, словно жену, на постель. Как только он опустил Рей, ощутил тяжесть и усталость, неспособность подняться. Пошатнулся, упёрся рукой в матрас, замерев губами у её шеи, и сонно вздохнул. Рей жалобно простонала и сильнее прижала к себе голову Бена, запустив пальцы в чуть влажные вьющиеся волосы на его затылке.