Услышь мой голос во тьме
Шрифт:
— Так и быть, выкрутился! Проходи, не стой на пороге.
Привычные запахи растворителей, краски и дерева. Его второй дом. Сжал руку в кулак. Наблюдал, как она грациозно пробежала на кухню и наливала ему в стакан лимонад, обронив в прозрачно-зелёный водоворот пепел сигареты. Подскочила обратно, протянула стакан, затем поправила поясок на атласном халате в цветочек и уселась на диван. Бен присел рядом и учтиво отставил стакан, не сказав ей о том крохотном фиаско с пеплом.
— Как ты вообще, держишься?
— Я уже даже как будто устала из-за этого переживать, понимаешь? Целый месяц живу между учёбой
— Я восхищён, — тихо и с чувством с гордости ответил он ей.
— Прибереги пока восхищалку, нужно достигнуть финиша сначала, а там и посмотрим.
Умолкли. Бен чувствовал, как за глотку когтистыми лапищами схватился вновь подкативший страх.
— Арди, помнишь, месяц назад я сказал тебе, что хочу поговорить кое о чём, когда пройдёт последний экзамен? Я решил, что оттягивать это не имеет смысла.
Она изменилась в лице, почувствовала надвигающуюся катастрофу, развернулась к нему всем телом.
— Я слушаю, — отозвалась безрадостно. Бен заключил в свои ладони её маленькие кисти рук и взглянул ей в глаза, преодолев сомнения.
— Хочу, чтобы ты понимала очень отчётливо, как дорога мне… Ты со мной случилась впервые. Я никогда прежде ни с кем не был вместе. Знаю, мы никак не называли это, но вообще-то так оно и было, — сглотнул, стараясь унять дрожь. — Мне трудно подобрать слова, потому что попросту не знаю, какие должны звучать в таких ситуациях, — сильнее сжал её руки. — Моё существование — череда ошибок, несуразицы: я пытаюсь поступать так, как считаю верным, но почему-то мои действия вечно кого-нибудь ранят. Я как стихийное бедствие. И на краткий миг рядом с тобой я ощутил покой. Ты нравилась мне, это правда, — её глаза округлились, Арди выдернула из его рук свои, Бен смиренно сложил пальцы в замочек перед собой, — но я понимаю, что этого так мало. Я за всё благодарен тебе, но ты не заслужила, чтобы кто-то был рядом с тобой из благодарности.
— Не тяни, — с толикой раздражения и подступившими слезами прохрипела она.
— Что бы между нами ни происходило, не стоит больше продолжать… Ты мой друг, и я дорожу тобой. Не собираюсь больше обманывать. — Он замолчал и с ужасом глядел на её пугающе спокойные черты. — Думаю, в глубине души ты сама найдёшь много причин, почему я тебе не подхожу. Это те неудобные разговоры, которых мы с тобой не заводили…
— Замолчи!.. — Арди порывисто прижала ладошки к лицу и сдавленно всхлипнула, задрожала худеньким телом.
Невыносимое зрелище. Неудобное. Бену вдруг захотелось со всех сил обнять её и умолять простить, валяясь в ногах: «До чего жалкая была бы картина», — с презрением к себе подумал он и тихонько положил руку на её плечо. Арди жалобно вскрикнула, одёрнула его и схватилась обеими руками за его волосы, потянув со всей силы, по-детски оскалив зубы. Затем принялась апатично лупить его по плечам, пока ей самой от себя не стало тошно, и она не отвернулась, разрыдавшись.
— Уйди, — беспомощно просипела, не оборачиваясь.
— Мне так жаль. Прости меня, если
— Да уйди! — прокричала в сердцах.
Поднялся и прошёл в сторону коридора. Бен не смог уйти и остановился на пороге гостиной, изучая сгорбленную фигурку на диване. В его памяти вставали образы минувшего: её белый абрис в темноте, шорох ткани ночного платья, когда Арди наклонялась, чтобы поправить ему подушку, пока он бредил в лихорадке и желал смерти. Она долго сидела, не отнимая рук от лица, пока не устала реветь. Затем ожидаемо потянулась за сигаретой, впустила в лёгкие умиротворяющий яд и откинулась всем телом на спинку дивана, прикрыв глаза. Бен подошёл к входной двери, чувствуя себя насквозь прострелянным и истерзанным, вышел наружу и отправился домой еле волоча ноги. Его вновь до краёв наполнила пустота.
Целую неделю он ни с кем не общался, избегал встреч. Одиночество растворялось в крови, оседало на коже. Вдобавок он тосковал по Арди больше, чем когда-либо. Бен хотел обнять её и вновь почувствовать себя чуть более целым, чем обычно. Ему хотелось помнить её мальчишеский хохот и дурашливые гримаски — чтобы они навсегда прогнали из памяти её скривлённые черты и рыдания. В один из вечеров он нашёл в диспетчерской наполовину полную бутылку виски, которую Говард припрятал в тумбочке со старыми техническими журналами. Он видел это в голокино, как бравые парни осушали такую чуть ли не в два глотка и отправлялись покорять виражи или буйствовать. Направился к посадочной площадке, где находился прибывший днём транспортник, ожидающий своей очереди на ремонт. Хозяева заселились в ближайшую гостиницу, и он одиноко стоял под тёмным небом и холодным ветром. Бен забрался на крышу и уставился на ледяной звёздный блеск. Прикончив половину имеющегося содержимого, прилично захмелел; в этот раз всё было иначе, и ему не хотелось тотчас протрезветь. Бен по достоинству оценил лёгкость, ударившую вместе с хмелем в голову.
На следующий день он явился к дому Голденов, ему хотелось узнать, как держится Арди. На стук никто не открыл. На заднем дворе издавал знакомую постукивающую симфонию станок для обработки минералов. Бен обошёл дом и увидел Макка, увлечённо погружённого в работу.
— Доброе утро, Макк, — Бен пытался придать своему голосу уверенности, но звучал сконфуженно и печально.
— Здравствуй, Бен, — оторвался от своего занятия и заглушил станок. Макк говорил на странность мягко и ровно.
— Если ты захочешь размозжить мне голову одной из тех здоровых глыб у своих ног, я пойму и тотчас уйду.
— Вот этими-то что ли? — кивнул на камни, сложенные в небольшую груду. — Не, такие не подойдут — порода слишком рыхлая. К тому же довольно дорогая, чтобы столь бездумно ею распоряжаться, — Макк с доброй усмешкой уставился на растерянного Бена, читая в каждом его телодвижении невероятную усталость.
— Арди… говорила с тобой?
— Говорила.
— Наверное, тебе противно моё присутствие, но я просто хочу узнать, как она. И сразу уйду, обещаю.
— Она ничего, держится. Она у меня сильная девочка, — на его лице была та же неизменная ласковая, отеческая улыбка. — Рассказала обо всём позавчера. Я сначала винил тебя, не знал, что у вас там. Ну, как винил? Я ведь обязан тебя во всём винить, я же её отец.