Услышь мой голос во тьме
Шрифт:
— Ладно, я понял, — неловко почесал затылок Бен. — Рад был увидеть вас, до встречи, ребята, — угрюмо кивнул на прощание и зашагал к дому.
— Приходи денька через четыре к нам! — крикнул Митч ему вдогонку. — Рей как раз должна вернуться, и я хочу устроить у нас дома дружеский вечер, ты как?
— Я приду.
— Ну, и славно!
Митчу нравилось готовить. Именно поэтому он отправил Кори за Рей, а сам остался дома заниматься закусками. Бен, охваченный волнением, ходил за ним по пятам, спрашивая, не нужна ли хозяину дома помощь, но тот всучил ему высокий бокал пива и сказал, что ему по душе одному со
— Сделай уже хотя бы глоток этого грёбаного пива, прошу, перестань мне на нервы действовать, — смеялся Митч, протирая столешницу. — Или тебе по душе только та зелёненькая крепкоградусная дрянь из бара, от которой кишки выворачивает?
— Не совсем, я больше поклонник средства для мытья стёкол, — Бен равнодушно скривил рот, оглядывая содержимое бокала под безудержный хохот Митча. — Всё хотел спросить, как так выходит, что твоя девушка спокойно расстаётся с тобой на долгое время? Неужели не ревнует? А ты нередко ещё и в компании подруги отлучаешься.
— Ого, мы типа откровенничать будем? Как девочки?
— Можно попробовать как два взрослых мальчика.
Лицо Митча сделалось серьёзным и задумчивым. Открытость была ему не чужда, к тому же он любил почесать языком.
— Знаешь, когда-то я думал, что мы с Кори не продержимся и года. Звёзды, каким же я был до неё придурком! — провёл рукой по волосам взад-вперёд. — Иногда дружки спрашивают меня, мол, в чём секрет, что мы так долго вместе и не устали друг от друга, а я всегда отвечаю одинаково: дескать, всё банально, и мы просто много разговариваем и много занимаемся сексом.
— И всё? — удивлённо вздёрнул брови.
— Ну, да. Только под разговорами я имею в виду, что мы проговариваем имеющиеся проблемы, пытаемся решить их, находим компромиссы, но важнее всего — делимся чувствами. Кори до-о-лго меня учила этому! Уверяла, что замалчивание переживаний лишь отдалит нас. И мы учились слушать друг друга, а не только требовать… Понимаешь, когда я решил завоевать её — одну из первых красавиц академии художеств — я был дураком. Отец бросил нас, и у меня случился сдвиг на фоне развода родителей: я стал стесняться мамы и много общался с этим недотёпой, во всём ему подражал, в особенности его мужланским замашкам. Думал, что если я брутально, «по-мужски» буду ставить условия и брать своё, то все девчонки к моим ногам штабелями будут укладываться. И вот представь, подваливаю я такой умник к моей Кори и говорю: «Я всё решил, детка! Ты будешь моей. Через пару лет я окончу лётную академию, мы поженимся, найдём крутую работу, будем трахаться по несколько раз на дню и станем счастливы». Никогда не забуду того презрительного взгляда, каким она меня окинула: «Как интересно, — говорит такая, — а ты, мудила, не хочешь поинтересоваться, чего хочу я?» — это было озарением. Мы через многое в итоге прошли, и я лишь спустя долгое время узнал, что тоже нравился ей тогда, но Кори вовсю мурыжила меня, потому что всё, что я делал — просто хотел брать, невзирая на её желания. И возвращаясь к твоему вопросу: я обрёл эту девчонку с большим трудом, так что потерять её будет самым глупым фиаско в моей жизни. И она знает об этом лучше меня.
Бен ловил каждое произнесённое слово и всё думал, что те прежние чувства Митча ему будто бы знакомы: бессилие перед столкновением с чужими потребностями, когда кажется, что именно свои важнее
— Как я и сказал, секс важен в той же мере. Здесь, кстати, тоже нужно разговаривать. Всегда спрашивать, что нравится, а что нет, принимать отказы и всё такое.
— Я в этом ничего не понимаю, — быстро и смущённо проговорил Бен, не глядя на собеседника.
— В разговорах во время секса?
—… В сексе.
— Не шутишь? Да у тебя яйца прочнее стали! В таком редко признаются. Или компании дружков никогда не было? Ну, потому что знаешь, это негласное мужское правило: все стесняются открыться или того, что они не мачо и никогда не трахались… Вы с Арди что, совсем ни разу?
— Мы с Арди вообще вряд ли понимали, что мы такое. Не ставили друг другу никаких условий и ничем не обязывали, нам просто было хорошо вместе.
— «Было»?
— Было. Давай закроем эту тему.
— Ладно, намёк понял, не лезу.
— Но я могу попросить у тебя какой-нибудь универсальный совет, чтобы, когда дойдёт до дела, всё не обернулось катастрофой? — он сам не верил, что его рот это произнёс. Бену открылась удивительная сторона дружеской поддержки, которую оказывают просто так. Которая растапливает стыд и страх.
— Ладно, громила, — призадумался, нарезая над пароваркой овощи. — Просто делай всё медленно. Осторожно. Особенно, если с твоей избранницей это тоже впервые. Не надо спешки, только смеху наведёшь или чего хуже. Бери инициативу, но спрашивай хотя бы намёками, не против ли она и как ей вообще нравится. Заботься не только о себе, но и о ней. О ней даже вдвойне. Понял?
— Надеюсь, что да…
— Супер, цены тебе не будет, если так, — довольный собой, одобрительно поднял вверх большой палец.
Тот самый затихающий звук двигателя на улице. Бен резко повернул голову, поставил пиво и торопливо зашагал к входной двери.
— Привет! — запыхавшимся голоском проговорила Кори, махнув рукой, сияя в сторону друга разрумянившимися на холодном ветру щеками и белозубой улыбкой. — Дом не спалили?
— Тебе виднее, — усмехнулся Бен, пропуская её внутрь, — ты с этим обалдуем живёшь.
Рей спрыгнула со спидера и направилась к крыльцу. Бен с трепетом сглотнул и уставился на неё: волосы были прелестно уложены волнами, губы рдели, подведённые той самой помадой, что и на прогулке в городе. Он чувствовал, как сердце его начинает заходиться, усиливая желание поскорее остаться наедине с Рей и объясниться.
— Здравствуй, Бен, — в её ласковом голосе то ли пробежала хрипотца из-за встречного ветра, то ли незнакомый холод.
— Ты такая… я, в общем… я очень рад, что ты вернулась.
Коротко кивнула, затем вошла в дом, не взглянув на него больше, и принялась разуваться. Бен, не теряя джентельменского настроя, коснулся её локтя и взялся за куртку, вознамерившись помочь.
— Я сама, спасибо, — сухо улыбнулась одними лишь губами.
«Да что же такое? Да в чём я виноват?» — закипало в нём отчаяние.
— Это что, белый джемпер? — спросила она вдруг с искренним удивлением.
— А что?
— Просто я тебя ни разу ещё не видела в белом…
— Да уж, — семь лет служения Первому Ордену пронеслись перед его глазами. — Решил вот попробовать.