Услышь мой голос во тьме
Шрифт:
— Тебе идёт, — произнесла неуверенно, обходя напольные подставки для цветочных горшков.
— Это волнашки?! — заорал, стоящий на пороге коридора Митч, тыкая пальцем в сторону подруги. — Ты с ними выглядишь ржачно.
— Мои волнашки — произведение искусства, ты ничего не понимаешь, дубина! — Рей обиженно захлопала глазами.
Митча было не остановить, он наклонился, схватился за колени и залился своим привычным оглушающим смехом. Кори закатила глаза и дёрнула его за собой в гостиную.
— По-моему, твои волнашки чудесны, — тихо и нежно произнёс Бен.
— Правда? — жалобно взглянула на него с надеждой.
— Вы там
Рей сдержанно улыбнулась и прошла в комнату, где Кори уже расположилась на полу, в груде разноцветных подушек. Митч расставлял тарелки с закусками и стаканы на приземистый столик рядом с диваном, затем включил голопроектор.
— Мы кино будем смотреть? Ура! — Рей по-детски захлопала в ладоши и плюхнулась с ногами на диван. — Я так соскучилась по фильмам! Словно тысяча лет прошла с моего последнего киносеанса.
Бен вошёл следом, тут же встретившись с ней взглядом, и стремительно направился к дивану, но она моментально наклонилась, схватила с пола красную подушку и положила её рядом с собой, якобы для удобства. Он нахмурился, в молчаливом недовольстве стиснул пальцы в кулак и всё-таки сел на диван, но прикоснуться к Рей ему теперь мешала пузатая мягкая преграда. Выбором к просмотру была четвёртая часть той самой антологии о контрабандистах, которую Бен мечтал комментировать для Рей, когда впервые увидел её в кинотеатре. Он весь напрягся от счастья, вытянул шею и сложил руки в замок, готовый искромётно блеснуть своими познаниями. Сладкое дежавю: Рей вновь эмоционально реагировала на сюжет, выкрикивала яркие замечания, громче всех смеялась и безостановочно ела в процессе, но в этот раз ничего не спрашивала. Бен был на низком старте для пояснений, начал трясти ногой, злясь на себя и проклиная этот вечер. «Ну же, сын Хана Соло, — напомнил он себе, — уже сдулся в попытке завоевать девушку? Сделай хоть что-нибудь, чего расселся как тюфяк?»
— У меня завтра весь день свободный, — наклонился к уху Рей через ненавистную подушку, — пошли в голокино на пятую часть? — он увидел в её лице смятение, когда она повернулась к нему.
— Я завалена работой, много заказов, так что не получится, — её голос вновь сделался равнодушным, невзирая на то, что ещё пару секунд назад она радостно хохотала. Рей медленно отстранилась от него. — Митч, на кухне есть ещё что-то из еды? — потрясла его за плечо.
— На столешнице, где ваза с цветами, обжора.
— Кому-нибудь принести тоже, раз я иду? — друзья отрицательно завертели головами.
Она поднялась с той же обворожительной грацией, с какой повернулась обнажённой на постели в свете безмятежных звёзд, под пожирающим взором «короля воров», опоясанного кольцами, и Бен неотрывно провожал её взглядом до самой двери. Как только минула безопасная пауза, он покинул гостиную стараясь не привлекать к себе внимания и проследовал в кухню. Первым, что он увидел, были ноги: в непривычной для неё капризно-изящной манере Рей потирала пальцами одной ножки икру другой, склонив набок голову и чуть покачиваясь на месте. «Такая красивая, притягательная и невыносимо чужая», — пронеслось в его мыслях. Обернулась — уничтожила без клинка. Бену сию секунду захотелось прикоснуться к ней, замарать её недосягаемость своими жаждущими руками, вернуть назад, избавить себя от липкого мучения. Ему почудилось, что её глаза потемнели, как оникс, и высекли зловещую искру.
Рей глядела в его очарованное лицо, полное мягкости, и вдруг в её памяти поднялся
— У меня что-то на лице? — Бен замялся и принялся утирать обеими руками лицо, решив, что она смеётся над ним.
— Нет, всё в порядке! — вцепилась пальцами в край столешницы и отвернулась, продолжая смеяться и боясь снова встретиться с ним взглядом. Схватила наполненную тарелку и решительно двинулась на выход, но Бен аккуратно преградил ей путь, расставил по сторонам руки, загнав Рей в ловушку, и она пугливо сжалась, отступив на шаг. Он приблизился к ней и подался вперёд.
— Могу я спросить, ты на меня в обиде? — уставился на неё как сыч.
— Ничуть, с чего ты взял? — подавляя дрожь в голосе.
— Мне кажется, будто ты меня за что-то наказываешь своим… своей неприветливостью.
— Тебе кажется, — сдавила пальцами стенки тарелки.
— Просто мне бы не хотелось недомолвок, которые доставят кому-то из нас с тобой неудобство, — Бен поймал себя на мысли, что давно не вёл подобного разговора — он тщательно подбирал каждое слово.
— Какие у «нас с тобой», — повторила за ним со скрываемой издёвкой, — могут быть недомолвки?
— Прекрасно, если никакие, — нацелился на неё, как коршун на добычу. — Раз всё хорошо, и ты ни на что не обижаешься, предложу тебе уроки каллиграфии, помнишь, ты хотела? Четыре раза в неделю по вечерам.
— Дважды в неделю вполне достаточно.
— Ладно, как скажешь, — отозвался спокойно и властно.
— Пусти уже меня, Бен, — Рей почувствовала себя запертой и беспомощной, вынужденной вести его игру.
Он молча отстранился и опустил руки, открыв ей путь для бегства, и Рей немедля воспользовалась этим, испугавшись их уединения, которого поклялась себе больше не допускать. Бена охватило бессилие, вопреки его наивной решимости расставить точки над «i». «До чего же я глупец! Неужели настолько ослеп от всего, что было, чтобы не видеть, как я её раздражаю? Она моё присутствие с трудом выносит. Даже если я ей и нравился, сейчас всё изменилось. Не знаю, что с ней произошло в путешествии, может быть, Митч прав, и у неё действительно что-то с тем парнем, у которого она задержалась. Но она однозначно не желает, чтобы я теперь приближался к ней. И ведь ничего лучше не придумал, умник, чем напугать её! Блестяще! Номер один по части идиотских методов соблазнения посредством натягивания любимого образа Верховного лидера. Кретин».
Стук в дверь вывел его из ступора, и Бен метнулся к выходу вперёд хозяев. На пороге стояла Арди в своей голубой курточке и торчащим из-под неё высоким воротом жёлтого вязаного свитера. По старой привычке они заключили друг друга в чересчур пылкие и долгие объятия, но испытали неловкость, когда отстранились. Рей глядела на них из гостиной, чувствуя, как тяжелеет в груди. В своих мыслях она пронзала Бена световым мечом снова и снова. «Больше никаких недомолвок! Не переживай об этом», — яростно стиснула зубы до боли.