Усобица триумвирата
Шрифт:
– Нет! – Всеслав ещё раз пнул одну куклу подальше в угол, потом вторую в другой. – Нет, ты этого делать не будешь!
– Из-за неё? – Нейола едко ухмыльнулась. – И кто из нас ещё сошёл с ума, брат?
– Я говорил тебе, чтобы ты оставила её мне!
– Самую плодящуюся? – поморщилась Нейола и поднялась, оправляя длинное платье. – Давай, жди, пока она родит Святославу столько отпрысков, что ни тебе, ни твоему сыну никогда не увидать киевского стола! – девушка подошла к очагу и бросила туда щепотку чего-то пахучего. Извиняющимся взглядом посмотрела на символическое солнце. – Сейчас Корочун[2], тёмные боги лучше всего слышат
– И чего ради? Чтоб как ты не ведать никаких удовольствий? – повёл чёрной дугой брови Всеслав. – Каждому своё, сестра.
– Ты знаешь, что моё девство даёт мне силы.
– И озлобляет тебя до невозможности.
– В дверь постучали. – Войдите! – разрешил князь, словно это были его покои. Нейола промолчала, но недовольно отвела глаза.
Вошла челядинка, в полумраке не сразу нашедшая, в какую сторону поклониться. Увидев Всеслава, обратилась к нему:
– Любава родила, князь.
Он некоторое время стоял неподвижно, как не понимающий, какое отношение имеет к этому событию? Потом отмер.
– Кто? Мальчик или девочка?
– Мальчик.
– Благодарю. Можешь идти, - махнул он девице, и та растворилась. Любава была его возлюбленной до того, как он увидел Киликию. Простая девушка, он встретил её в деревне, возвращаясь в охоты. Она оказалась невестой кузнеца, но это князя не остановило – соблазнил её и увёз к себе в терем. Несколько месяцев пылал страстью, не выпуская из своих объятий, но в конце концов остыл. А последствие явилось сейчас. – Сын, стало быть… - не без гордости произнес Всеслав.
– Как назовёшь?
Недолго подумав, князь ответил сестре:
– Глеб[3].
Нейола вспыхнула:
– Как её первенца?! – если бы слова умели превращать в яд, они бы кипящей пеной полились изо рта вайделотки. – Может, ты ещё и покрестишь его?!
– А если ради признания нас в Киеве понадобится это сделать? Тоже будешь против?!
Сестра разве что не задохнулась от осквернения веры их предков, но в то же время жажда власти и тщеславие её были достаточно сильны, чтобы не воспротивиться однозначно подобному решению.
– Только если ты не кривишь душой, и именно это сам посчитаешь причиной…
– Пойду, проведаю Любаву, - направился на выход он, чтобы не слушать нотации. На пороге задержался: - Будь ласкова, не повторяй своих обрядов.
Сжав кулаки, Нейола так сомкнула челюсти, что скулы чуть не свело от напряжения. Тем не менее она покорно поклонилась, показывая брату, что считается с его волей.
Всеслав шёл на женскую половину теремов. Там жило несколько его наложниц, к которым ходил по настроению. Но ни на одной он не был женат и жениться не намеревался. Что за христианские глупости, связать себя узами с одной женщиной, чтобы только её дети считались законными и имели право называть его отцом? Нет, все его сыновья и дочери были равны в своих правах, все могли получить от него наследство, все должны будут стать княжичами и княжнами. Язычники из народа, правда, женились и по языческим традициям, но он-то князь, ему положено не лишать такой чести, как возлежание на княжеском ложе, как можно большее количество девушек.
Не дойдя до светлицы Любавы, Всеслав услышал горькие всхлипы и понял, что кто-то плачет. Поозирался. Звук доносился
– Что случилось? – спросил он её. Девушка, застигнутая врасплох, резко выпрямилась. От жара стыда на щеках обсохли слёзы.
– Князь! Нет, ничего…
– Зачем ты обманываешь? Я же видел, что ты плакала.
– Нет, я…
– Ну же, ты можешь сказать мне всё, - улыбнувшись, он положил ей руку на плечо. Раскосые печенежские глаза матери и острые норманнские черты отца делали её очень привлекательной. Но Альвхильд молчала. – Бедная девочка, я – хозяин здесь, и являюсь защитником всех обделённых и обиженных. Если ты поделишься со мной своей печалью, я постараюсь помочь тебе.
– Я не смею…
– Ты скучаешь по дому?
– Да… то есть, нет. И это тоже. Но дело… дело… в том…
– Кто-то обидел тебя? – догадался Всеслав. Альвхильд стыдливо осунулась и спрятала глаза. – Переплут?
Вновь начиная дрожать и всхлипывать, девушка отвернулась:
– Я не нужна ему больше! Он… он… ходит к другим женщинам!
– Ну-ну, - князь сжал её плечо и, развернув к себе, обнял. Стал гладить по волосам. – Мужчины таковы, девочка моя, что им постоянно нужно что-то новое. Это не значит, что ты не нужна ему больше. Это значит, что ему иногда нужно что-то ещё.
– Я… я думала, - удерживая рыдания, лепетала она, - что он женится…
– Альвхильд, - назидательно, с лёгким укором Всеслав оторвал её от своей груди на вытянутых руках и посмотрел в глаза, - ты же видишь, у нас это ни к чему. Для чего все эти свадьбы, венчания? Что они дают?
– Честное имя…
– А разве ты совершила что-то дурное, чтобы опорочить своё имя? Я ничего такого не заметил.
– Но…
– Ты смелая и отважная девушка, Альвхильд. В тебе ничего не изменилось от того, что Переплут отправился к какой-то другой. Ты всё так же красива, молода и умна.
– Я… я даже не знаю… - успокаиваясь, покраснела она ещё гуще, когда Всеслав вытер её щёку от слезы.
– Знаешь, что? Ступай в мои покои и подожди там, хорошо? Мы с тобой поговорим по душам, и я, верь мне, сумею тебя убедить, что никаких причин для расстройства нет. Договорились? – он приподнял её лицо за подбородок. Альвхильд робко кивнула. – Ступай!
Отпущенная, девушка мелко пошагала в указанном ей направлении. Всеслав азартно улыбнулся вслед уходящей, закусив от пробуждающегося вожделения губу. В конце концов, у него сегодня родился сын, и требуется отметить это как-то.
Примечания:
[1] Охлос по-гречески «толпа», низшее население, а аристес «знать», избранные, благородные
[2] Как раз период рождественского поста и сам языческий праздник зимнего солнцестояния. Корочун – от слова «короткий», самый короткий день в году
[3] С сыновьями Всеслава в истории большая путаница, поскольку они упоминаются в разном порядке и не совсем ясно, всегда ли они называются только по крестильному имени, или и по данному при рождении (как например Рогволод, старший сын, скорее всего по-христианскому имени был Борисом, но некоторые историки считают, что Борис – это другой сын, а Рогволод – это только Рогволод). Но если взять самую распространённую версию последовательности сыновей Всеслава, то будет Рогволод, а затем Глеб, Роман, Давыд и ещё двое. Мне показалось любопытным, что у Всеслава сыновья частично названы так же и в том порядке, что и у Святослава Черниговского, что послужило одной из причин выстраивания именно такой любовной линии в произведении