Успешный проект Кэтрин Марлоу
Шрифт:
— Хм… Тиммонз? Подай мне его конверт.
Приглашение было написано на красивой, глянцевой, с золотым тиснением бумаге и, кажется, даже надушено чем-то сладким. Ненавязчивый запах был мне знаком, но я так и не вспомнила, где с ним встречалась. Строчки явно были выведены женской рукой, ровные, с затейливыми завитушками… я так и не научилась красиво писать. А вот текст самого приглашения меня удивил: «Дорогая Кэтрин, я, мсье Льюис, и все члены семьи Тиммонз будут рады тебя видеть на открытии клуба. В этот знаменательный для нас день мне бы хотелось, чтобы на праздновании присутствовали все близкие нам люди. С уважением, мсье
— Занятно, и когда я стала им близка? — насмешливо бросила, возвращая карточку дворецкому, — Эмон, напиши, что мне жаль, но прибыть в Этбург я не смогу.
— Открытие клуба будет в Грейтауне, мадемуазель Кэтрин, — уточнил мужчина, указав мне на адрес в карточке.
— Неважно, я все равно не пойду. Что-то ещё?
— Записка от мсье Томаса, он завтра прибывает в Грейтаун.
— Встреть его и привези в особняк. У нас на первом этаже, по-моему, была свободная комната?
— Да, мадемуазель.
— Отлично, значит, он там разместится. Конверт от мсье Оуэна я прочту в покоях, ужин тоже пусть подадут туда, и принеси сегодняшнюю прессу.
— Как прикажете, госпожа, — отозвался мужчина и, прихватив пустую чашку, покинул гостиную. В ней я тоже пробыла недолго и вскоре поднялась в свою спальню. Там, быстро сменив выходной костюм на домашнее платье, я, с удобством устроившись в кресле, принялась изучать отчет.
Так получилось, что на плечи мсье Оуэна в дополнение к управлению особняком свалилось еще и ведение бухгалтерии производства косметики. Но старик не отказывался, наоборот, его неожиданно захватили цифры, и он, оборудовав один из углов садового домика, теперь увлеченно сводил дебет с кредитом. Однако и мне приходилось проверять его расчёты, прежде чем расплачиваться по счетам, чем я раз в две недели и занималась.
— Газета и ужин, — объявил Эмон, проходя в мои покои. Он споро освободил поднос, расставив легкий ужин на столе, и так же быстро оставил меня в одиночестве.
Не отвлекаясь от еды и расправив газету на нужной мне странице, я принялась изучать объявления, в которых продавали здания, решив исследовать вопрос недвижимости ещё и с этой стороны. Надо отметить, что несколько предложений меня заинтересовали своими условиями, и, полная надежд на завтрашний день, я выставила поднос с грязной посудой за дверь, заперлась, на ходу скинула с себя платье, взобралась на кровать и, едва моя голова коснулась подушки, мгновенно отключилась…
Пробуждение было бодрым. В дверь громко стучали, а перепуганный голос дворецкого и его слова, что констебли требуют немедленной встречи со мной, в один миг сбросили с меня сонливость.
Ответив Эмону, что спущусь через десять минут, я рванула в ванную комнату, быстро привела себя в порядок и, надев строгий костюм, поспешила вниз.
— Мадемуазель Кэтрин, капитан Орлаского квартала Эдин Кембер. Я уполномочен вам сообщить, что на вас поступило заявление от мсье Торсана, — первым заговорил статный мужчина с проседью на висках и шикарными черными усами.
— Доброе утро, мсье, — поприветствовала констеблей и, с трудом сохраняя спокойствие, уточнила, — мсье Торсан? И в чем он меня обвиняет?
— В вымогательстве и угрозе, — ошарашил меня, судя по всему, старший констебль, так как двое других замерли за его спиной и пока не издали ни звука.
— В вымогательстве и угрозе, — эхом повторила, не до конца понимая, о чем говорит мужчина.
— Вот, можете ознакомиться,
— Благодарю, — пробормотала, принимая папку и, взмахом руки пригласив мужчин присесть на диван, устроилась в кресле и вытащила первый лист.
Этот лживый старик не поленился и расписал нашу встречу поминутно. Он даже уточнил, в чем был одет и что ел на завтрак; погоду, в какое время пошел дождь, какого цвета у меня было пальто и шляпка. Но абсурднее всего были написаны его обвинения в мой адрес…
— Простите, но здесь прослеживается явное вымогательство со стороны мсье Торсана. Обвиняя меня, он тем не менее требует выплатить ему компенсацию. Свидетелей, на которых он ссылается, на нашей встрече не было. Мсье Эдин, да, я сказала мсье Торсану, что я зря потратила на него свое время, но не угрожала и не требовала выплатить неустойку. Не представляю, на что он рассчитывает — обвинение труднодоказуемое.
— Я понимаю, но был обязан отреагировать на поступившее заявление, — смущенно проговорил мужчина, подав мне листок и ручку, — вы не могли бы написать объяснение по этому делу?
— Чёрт-те что, — едва слышно выругалась я, предчувствуя, что на этом вопрос с ненормальным старикашкой не закончится, пересела за стол и начала отвечать на бред…
Глава 39
— Мадемуазель Кэтрин, к вам прибыл мсье Дерек Уайт, просит принять его, — чрезмерно громким и важным голосом объявил Эмон в тот момент, когда я отдавала главному констеблю листок с моей объяснительной по бредовому делу.
— Эм… проводи его сюда, — проговорила я, заметив промелькнувшее беспокойство на лицах незваных гостей, и поняла, что это имя им было знакомо.
— Да, госпожа, — промолвил дворецкий, быстро скрываясь в холле. Однако сбежать констеблям не удалось, хотя главный порывался со мной заговорить и даже переместился поближе к выходу. Через секунду дверь широко распахнулась, и в гостиную вошел Дерек.
— Добрый день, мадемуазель Кэтрин, у вас все в порядке? — тотчас спросил мужчина, с удивлением взглянув на застывших у стола констеблей.
— Добрый день, мсье Дерек. Надеюсь, это всего лишь досадное недоразумение, и мсье Эдин вскоре с этим разберется.
— Конечно, мадемуазель Кэтрин, уверен, обвинение…
— Обвинение?! — тут же взревел Дерек, требовательно проговорив, — что за обвинение? Потрудитесь немедленно мне ответить! Мадемуазель Кэтрин, я полагаю, вы ничего не стали подписывать?
— Я всего лишь написала объясните…
— Все бумаги по делу отдать мне, — голосом, не терпящим возражений, проговорил мсье Дерек. Главный констебль, ни минуты не сомневаясь, тут же вручил ему папку и шагнул чуть в сторону, уходя от прямого прострела пронзительных глаз. Признаться, даже я немного разволновалась, впервые увидев Дерека таким властным и жестким — оказывается, за личиной балагура скрывался очень суровый мужчина. И теперь, как и констебли, не отводила взгляда от неожиданно мрачного лица мужчины, замерев в ожидании вердикта.