Увечный бог

Эриксон Стивен

Она фыркнула: - Ты пахнешь ромом.

– Я преследовал загадку, Высочество.

– О?

– Женщина с ониксовой кожей. Малазанка.

Королева закатила глаза.
– Боги подлые, ты хуже крокодила в сезон спаривания.

– Не эту загадку, Огневласка, хотя дай шанс - я и ее разрешу. Нет, что меня удивляет - так это явное отсутствие, э... рвения. Не такого солдата я ожидал.

Абрасталь повела рукой: - Тут нет загадки, Спакс. Женщина труслива. Такие есть в любой армии, почему бы малазанской чем-то отличаться?

–

Она же морячка, - ответил он.

– И?

– Морские пехотинцы почти в одиночку завоевали Летер, Высочество, а она из них. На Генабакисе целые армии могли разбежаться, едва услышав, что против них брошены малазанские морпехи. От них воняет магией и морантскими припасами, и они никогда не сдаются - нужно прикончить всех, до последнего мужчины и женщины.

– Даже самый суровый солдат имеет предел выносливости, Спакс.

– Ну, она была пленницей в Летере, так что ты, может, и права. Но чего же хотело ее Высочество от верного вождя?

– Хочу, чтобы ты был со мной на переговорах.

– Разумеется.

– Трезвым.

– Если настаиваешь. Но предупреждаю: меня терзает то же, что всех моих воинов. Мы жаждем битвы - мы нанялись в Болкандо лишь потому, что ожидали вторжения или сразу двух. Вместо этого мы маршируем, словно треклятые солдаты. Доберись мы до Охотников вовремя...

– Пожалели бы, скорее всего.
– Лицо Абрастали омрачилось.

Спакс попытался ухмыльнуться: - Ты веришь тем хундрилам?

– Верю. Особенно после предупреждения Фелаш - хотя и подозреваю, что пророчество Четырнадцатой Дочери относится к чему-то, что еще ждет впереди.

– Еще гигантские двуногие ящерицы?

Она пожала плечами, покачала головой.
– Нет, не думаю... но увы, всё это лишь внутреннее чувство. Увидим, что мы увидим на переговорах.

– Малазане не покорили Баргастов Гилка, - сказал Спакс.

– Боги подлые, если ты покажешься таким ощетинившимся...

– Избавьте духи, Высочество. При виде их я стану тем единственным зайцем, которого не смог поймать орел. Примерзну к земле, намочу штаны.

Глаза Абрастали медленно расширялись.
– Вождь, - пораженно сказала она, - ты их боишься.

Он поморщился и кивнул.

Королева Болкандо резко встала, глубоко вздохнув (глаза Спакса невольно уставились на обширную грудь).
– Я встречу их Адъюнкта, - сказала она торжественно. Взор пригвоздил Баргаста к месту.
– Если мы действительно вновь найдем гигантских двуногих ящериц с гибельной магией... Спакс, ты снова будешь похваляться смелостью своего народа?

– Смелость, Высочество? Ты ее получишь.
– Он помедлил, потряс головой.
– Огневласка, я тоже буду всматриваться в этих солдат, но я заранее боюсь того, что увижу. Они перешли роковую грань.

– И ты не желаешь видеть эту истину, так?

Вождь хмыкнул: - Давай скажем так: и хорошо и плохо, что ваши запасы рома почти кончились.

***

–

Это и была наша измена?

Танакалиан обдумал сказанное, смотря в глаза суровой, железной женщины так долго, как только смог.
– Смертный Меч, вы знаете, что мы просто не могли подойти вовремя. Нас подвели обстоятельства, не верность.

– Пока что, - ответила она, - вы, сир, говорите мудро. Завтра мы едем в лагерь Охотников за Костями. Подготовьте эскорт в пятьдесят братьев и сестер. Возьмите целителей и самых старших, опытных бойцов.

– Понимаю, Смертный Меч.

Она глянула на него, изучая лицо, а потом снова уставилась на озаренное нефритом юго-восточное небо.
– Если вы не понимаете, то они поймут.

"Вы загнали меня в угол, Смертный Меч. Вы заламываете мне руку. Неужели на вашем пьедестале есть лишь одно место? Что вы сделаете, когда встанете лицом к лицу с Адъюнктом? С Брюсом Беддиктом?

Но, говоря ближе к теме - что вы знаете об измене? Я вижу в грядущем меч. Вижу кровь на его лезвии. Вижу Напасть, стоящую в одиночестве, и шансы ее невозможно малы".

– На переговорах, - сказала Кругхева, - будете поддерживать мнения нашего совета, сир.

Он поклонился.
– Как пожелаете.

– Она была ранена, - продолжала Кругхева.
– Мы со всей почтительностью сомкнемся для ее защиты.

– Защиты, сир?

– Так делают киты-охотники, когда кто-то из их клана болен.

– Смертный Меч, это же будут переговоры товарищей. Наш клан, если вам угодно так нас называть, не подвергается атаке. Никаких акул. Никаких дхенраби и гарелитов. От кого же ее защищать?

– От тьмы собственных ее мыслей, не иначе. Не могу быть уверена, но боюсь - она из тех, что грызут рубцы, желая разбередить их, жаждая вкусить кровь.

– Смертный Меч, как мы сможем защитить ее от нее самой?

Кругхева помолчала. Вздохнула.
– Пусть взор ваш будет твердым. Изгоните всякую тень из ума, закалите решимость в ярчайшем серебре. Мы возвращаемся на путь, не ведая сомнений. Нужно еще разъяснять, Надежный Щит?

Он снова поклонился.

– Оставьте меня теперь.

Танакалиан развернулся и вышел на склон. Ровные ряды костров мерцали в низине, на полотняных стенках шатров играли свет и тени. В пяти тысячах шагов на запад виднелось иное сияние - лагерь Болкандо. "Переговоры товарищей, клан. Или нет? Для Болкандо в этой схеме нет места.

Говорят, ей сильно досталось, но теперь она оправляется. Говорят, над ее бесчувственным телом, на поле битвы случилось нечто невозможное. Говорят - и пламя пылает в глазах - что Охотники за Костями пробудились в тот день, и сердце армии было там, рядом с лишенным сознания Адъюнктом.