Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
— На север пойдем. Если все окажется так, как объяснял Ахтамак, то завтра по полудню к Бургу выйдем. Главное на ореков или менквовпо пути не нарваться, нам лишний шум не нужен. Ну а в городе дурачками прикинемся, мол нормальный клан ищем. Может прокатит. — Максим пытался проморгаться, но у него никак не получалось, и глаза резало, словно в них насыпали речного песка.
— А если нет? —Задал вполне резонный вопрос Игорь. — Если нас раскусят?
— На нет, и суда нет. — Ни как не мог проморгаться Гвоздев, яркий свет все еще продолжал неприятно резать глаза. — Не прокатит, тогда и думать будем. — Ощущение насыпанного в глаза песка, никак не проходило, хотя тот же Угрюм
— Наверно это побочный эффект от твоего дара видеть прогресс повышения умений. Бывает такое в Уйыне, он если что-то хорошее дает, то непременно гадостью какой-нибудь сдобрит, что бы жизнь малиной не казалась. Скоро должно пройти. — Подбодрил Игорь друга.
Через некоторое время неприятные ощущения действительно уменьшились и Художник наконец смог рассмотреть новый мир, открывшийся перед ним.
Две горы, в голубой дымке, многочисленными пиками взлетающие ввысь, и упирающиеся заснеженными вершинами в бездонное, голубое, с лениво плывущими облаками небо, разделяли удивительной красоты долину. Яркое солнце отражающееся золотом осеннего убранства в листьях девственного леса, в котором человек редкий гость, освещало крутой спуск к предгорью. Чуть правее, по россыпи камней, ныряющий под землю, и вновь появляющийся на свет, журчал прохладой ручей, с хрустальной водой.
Друзья стояли на опушке смешанного леса, густо заросшего кустарником, и заваленного упавшими, полусгнившими стволами деревьев. Дорога обещала трудности. Не смотря на то, что идти предстояло вниз по склону, многочисленные завалы и колючий, переплетенный кустарник сильно осложняли путь.
Кукушка, отсчитывающая кому-то бесконечные годы жизни, заглушала своим: «Ку, ку», — щебет невидимых глазу, неугомонных пернатых обитателей леса, и почему-то раздражала слух, как набатом колокола неизбежности, лупила своим противным голосом по нервам. Максим передернул ознобом плечи.
— Не нравится мне здесь. Вроде красиво, а душа чувствует неприятности, — он оглянулся. — Такое ощущение, что вон из тех кустов, — он кивнул в сторону зарослей. — В нас целятся из огнестрела, выбирая кого первого убить.
— Это нервы, — посмотрел настороженно в ту сторону Угрюм. — Устали мы просто с тобой братан. Все время по краю идем, и только чудом живы еще до сих пор, вот и мерещится чертовщина всякая.
— Нет. Тут другое. Чутье у меня сейчас, ты же знаешь про мои способности. Точно тебе говорю, наблюдают за нами. — Скривился недовольно Художник. — Мы с тобой тут как на ладони, при желании, как в тире положат, даже дернуться не успеем. Давай-ка вон к тем деревьям пройдем, и под их прикрытием дальше двинем, там хоть какое-то укрытие. Только медленно, изображая полное неведение. Пусть думают, что мы ничего не подозреваем.
— Вот умеешь ты страху нагнать, — прошептал напряженно Игорь, скосившись незаметно в сторону кустарника. — Иди вперед, я следом, только двигаемся вдоль ручья, я там ложбинку видел неглубокую, водой промыта, если что, падаем в нее, хоть какое-то укрытие будет, а дальше как получиться. — Он незаметно расстегнул кобуру.
Едва они сделали первые шаги, как заросли раздвинулись и из них показался небольшого роста седой, колоритный старичок, в желтой, расчерченной зеленой клеткой, несуразной кепке с прикрепленной к ней, видимо для маскировки, еловой веткой. Одет он был в разорванную на одном боку, короткую, ржавую кольчугу, поверх холщовой, серой рубахи, и таких же широких галифе, заправленных в
Он неторопливо вышел из кустов, и пошел на встречу друзьям, прихрамывая на левую ногу, и опираясь на кривую палку, хитро щуря и без того узкие глаза на изрезанном морщинами лице.
Было в его облике, что-то от хищной, ночной птицы, филина, только с неестественной для пернатого бородкой, про которую говорят: «Три волосинки», умудрившуюся соединится с жиденькими усами в одно целое, да еще и заплестись в две длинные, куцые косички.
В щелках глаз старика бегали оценивающе по друзьям зеленые глаза, с красными искорками зрачков, а длинный, острый, загнутый крючком к тонкой нижней губе нос, раздувал трепещущими крыльями широкие ноздри, втягивая воздух, принюхиваясь к новым, незнакомым запахам.
Угрюм с Художником остановились, в ожидании, когда незнакомец подойдет ближе, и достали пистолеты, приготовившись к очередным неприятностям.
— Кто таковы? — Проскрипел голосом пенопласта по стеклу старик, продолжая подходить все ближе и ближе, и не обращая никакого внимания на оружие в руках незнакомцев.
— Люди добрые, мимо проходили, да вот только ты остановил. Сам-то кто таков будешь? — Шагнул ему на встречу Угрюм.
— Негоже вопросом на вопрос отвечать, — нахмурился незнакомец и остановился. — Я хозяин мест этих Йипыг-Ойка, попросту Ойка.
— Ну а мы Угрюм с Художником, — Хмыкнул в ответ Игорь.
— Так чего вам надобно в моих владениях, путники? — Старик снова начал медленно приближаться.
Угрюм хотел что-то ответить, но Максим опередил его:
— В Бург мы идем дедушка, — улыбнулся он. — Заплутали вот немного.
— Красиво врешь, — рассмеялся Ойка. — Некогда вам было плутать, коли только что из лаза в мир сихиртя вылезли. Много веков оттуда игроки не показывались. Я бы пред вами не объявился, но уж больно любопытно стало, что там в подземельях такого поменялось, раз вас пропустили, да еще на тайный путь указали.
— Друзья наши там, вот и указали куда идти, — влез в разговор Угрюм.
— Друзьяяя?.. — Протянул задумчиво старик. — Не слышал я, чтобы у сихиртя друзья были, у них все больше деловые партнеры. Что-то у вас не вяжется.
— Какое тебе-то дело? — Игорь начал заводиться, гневно сверкнув глазами. — Мы тебя не трогаем, просто мимо идем. Чего пристал?
— А в курсе вы, что дальше ореков с менквами полным, полно? Или вы и им тоже друзья? — Хмыкнул Ойка.
— Друзья, друзья, — внезапно рассмеялся Угрюм, только вот в его смехе не было веселья, а скорее сквозила угроза. — Мы всем друзья, даже кому в затылок нож хрустальный загоняем.
— Нож хрустальный? — Удивленно вскинул глаза старик. — Это что же получается, вы и с Шубиным знакомы?
— Он знаком, — кивнул в сторону Максима Игорь.
— А ну покаж ножичек, — протянул заскорузлую ладонь с кривыми пальцами дед.
Художник пожал плечами, скинул с плеч рюкзак и продемонстрировал обломки кинжала.
— Вот даже как, — задумался Ойка. — Это как же ты его, мил человек сломать-то умудрился?
— Когда вместе с огненными волками от Убыра отбивались. — Художник убрал сломанное оружие обратно в рюкзак.