Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
— То есть, надо добыть шкуру каменной гадины? — Догадался Максим.
— Да, — кивнул ему дед. — Но это будет трудно, ее простым оружием не взять, тут что-то особенное надо, не из простой стали сделанное.
— А таким? — Художник вынул из ножен огненный кинжал.
— Вы меня удивляете все больше и больше, — улыбнулся довольный Ойка. — Такой ножик самое то, что надо. Осталось змею отыскать, но на ваше счастье, я знаю где ее найти. Правда далеко это…
— Ничего, нам путешествовать не привыкать. — Поднялся Угрюм.
— Тогда не будем время терять. Выходите немедленно, — встал с кресла Ойка, провожая к выходу друзей. — Я догоню немного опосля,
Глава 19 Все меняется
Тропа змеей петляла между огромных деревьев. Перетекала через подгнившие завалы, переваливала через поваленные, плесневелые, поросшие мхом стволы, ныряла под кустарник, и старалась как могла скрыться с глаз от двигающихся по ней путешественников.
Ойка спустился вместе с ними по экстремальной лестнице с дерева, на котором находилось его жилище. Указал на тропу, по которой следовало идти, еще раз предупредил, никуда не сворачивать с нее, и исчез. Нет, он не растворился в воздухе и не растаял как утренний туман под натиском солнечных лучей, он просто шагнул в сторону и пропал, слившись с растущим неподалеку кустарником. Только что был, и вот уже его нет. В искусстве маскировки он не уступал мисам, если не превосходил.
Угрюм нахмурился, ему не понравилось такое расставание со странным дедом, но не сказал ни слова, что было для него неестественно. Закинул молча за спину рюкзак, развернулся, как-то обреченно вздохнул, и зашагал, уже больше не оборачиваясь. Максим посмотрел в удаляющуюся спину друга, то же вздохнул и последовал за ним, так же не произнося ни слова. Хотелось обсудить создавшееся положение, но Угрюм видимо не просто так себя повел, были этому какие-то причины, Максим решил не выяснять. Игорь бывалый игрок, не один год проведший в этом мире, а Художник, каким бы он себя опытным не считал, все же еще новичок в игре Полоза, надо будет, друг сам все расскажет, таится не будет, не тот характер.
Как быстро летит время, особенно незаметно это происходит когда постоянно находишься в напряжении, когда опасность следует за тобой по пятам, когда некогда остановиться, расслабиться, отдохнуть, и вспомнить былое. Когда смерть идет рядом и трогает черными пальцами, впиваясь кривыми когтями в душу, тогда не до воспоминаний, и не до подсчета секунд, минут, часов и лет. Тут бы просто выжить, и не сдохнуть, на забаву костлявой. Но однажды, когда этого не ожидаешь, щелкнет что-то в голове, и навалится тяжким грузом на плечи удивленное понимание того, сколько уже пройдено. Поразишься как все произошло быстро. Вот только вчера вроде путь начал, а уже и финал, да еще и такой, к которому не стремился, о котором не думал, и которого не хотел.
Полгода прошло с того момента как Максим круто изменил жизнь, постучав в черный камень рубином. Пол года, как он выживает в этом мире, угождая азарту извращенного желания Полоза, поиграть человеческими судьбами. Как же быстро пролетело торопливое время, сколько всего произошло… Сколько раз он заглядывал смерти в глаза, уже и не сосчитать, но ему повезло, и практически всегда с ним рядом был друг. Тот, кто сейчас шагает молча впереди. Человек с совсем неподходящим для него прозвищем Угрюм, ведь с его характером скорее всего подошел бы позывной: «Псих».
Максим улыбнулся своим мыслям, и с теплотой посмотрел вперед, на раскачивающийся на спине Игоря, в такт шагам, рюкзак. Сразу вспомнилась их первая
Задумавшись он уткнулся в спину внезапно остановившегося Угрюма, едва не сбив его с ног.
— Ты чего ворон ловишь? О чем размечтался? Не время сейчас о девках думать, — недовольно рыкнул друг. — Не место тут дрыхнуть, мечтами шторки завесив, можно и не проснуться.
— Сытуху вспомнил, Профессора с Ириной. Мы с тобой вернуться за ними обещали, полгода прошло, — смутился Максим.
— Нашел время для воспоминаний. Ты еще слезу пусти, ранимый ты мой, — хмыкнул Игорь успокаиваясь, и уже более спокойно продолжил. — Как там твой дар? Никого рядом не чувствуешь?
— Нет, — Художник недоверчиво оглянулся. — Вроде чисто тут.
— Это хорошо, — Угрюм скинул на траву рюкзак, и сел на поваленное дерево, через которое вела тропа, отметившись на стволе содранной чьими-то ногами корой. — Отдохнем немного, поговорить нам надо.
Максим спорить не стал и присел рядом.
— Тебе не кажется странным наше внезапное знакомство с Ойкой, — между тем продолжил разговор друг. — Какой-то мутный этот дед. Воевал с мисами, и вдруг воспылал к нам такой любовью, что даже противно от его розовых соплей. Нас первый раз видит, а уже пригласил домой, как дорогих гостей, и не испугался, что мы его гробанем. Но больше всего меня напрягает, что дорога, которую он указал, ведет туда, куда мы и стремились, на север к Бургу? Может конечно там и живут эти каменные змеюки, но мне что-то не верится в такое совпадение. Что-то тут не так, братан. Чувства у меня нехорошие.
— И потому ты такой угрюмый сегодня? Наверно зря ты плохо о нем думаешь. Мне не показалось, что он что-то замышляет. Он, как истинный житель этого мира, скорее всего действительно переживает за будущее Уйына, — задумался Максим. — У Сварга сосредоточена в руках огромная сила, с помощью которой, он уже уничтожил привычную жизнь деда, а может еще больше натворить бед. Потому, если уж не вернуть все назад, как было, так отомстить Ойка точно хочет, а тут такая удача, мы объявились.
— А ты рожу его хитрую видел?.. Да на ней написано огромными красными буквами: «Предатель». — Едва не подпрыгнул Угрюм. — Глазки бегают, прячутся, да с таким рылом только подлянки кидать. Не верю я ему… Вот куда он слинял по твоему? Где гарантия, что не стучать на нас в Бург дернул, и сейчас свои тридцать сребреников получает? Мне почему-то кажется, что это именно так. Поверь братан, я редко в людях ошибаюсь.
— Он не человек, не нагнетай. — Попытался успокоить друга Максим. — Твоя паранойя сейчас совсем не кстати. Если никому не верить, то у нас ничего не получится. Хочешь, не хочешь, а доверять придется.
— Я только благодаря своей паранойе и выжил в этом мире, — внезапно успокоился Игорь и дальше уже заговорил размеренным, тихим голосом. — Надо нам с тобой, братан, повнимательнее быть. Ты свою чуйку до максимума подкрути, что бы мух навозных метров за двести замечать.
— Почему мух, и почему именно навозных? — Рассмеялся Художник, не понимая, что имеет ввиду друг.