Ужин с соблазнителем
Шрифт:
Я пожала плечами и отвернулась. Мама невольно задела струну, которая почти замолкла во мне. Если бы она соизволила обсудить со мной эту тему лет пятнадцать назад и выслушать внимательно все, что я думаю по этому поводу…
— А что ты скажешь, если я возьму и выйду замуж?
— За кого?
Мама привстала на локтях и посмотрела на меня заинтригованно.
— За Роберта Самохвалова.
Она улыбнулась. Она была уверена, что я ее разыгрываю.
— Скажу, что тебе ужасно подфартило. Все женщины будут тебе завидовать.
— Так
— Уверена. Мурзик, он настоящий мужчина. Я бы даже сказала, с большой буквы.
— Тебе-то откуда это известно?
— Видно за версту.
— Ты хочешь сказать, с ним хорошо в постели?
Мама выдержала мой пристальный взгляд.
— Думаю, и это тоже. Но я имела в виду нечто другое.
— Что, мама?
— Он великодушен и смотрит на многие вещи сквозь пальцы. Этот человек не стал бы требовать от тебя беспрекословного подчинения.
— А мне как раз хочется подчиняться кому-то беспрекословно и без оговорок. Как говорится, ради разнообразия.
Я усмехнулась не совсем искренне. Дело в том, что я в настоящий момент чувствовала именно так.
— В таком случае тебе нужно было выходить замуж за Дениса. Я даже предположить не могла, что в этом хрупком, изнеженном мальчике окажется такая жажда подчинять себе. Ты была права, Мурзик. И все равно мне очень жалко, что вы с Денисом поссорились. Он тоже наверняка сожалеет об этом.
— Мы с ним не ссорились. Просто наши пути разошлись.
— Да, Мурзик, да. — Мама протянула руку и погладила меня по коленке. — Ты у меня еще такая наивная.
— Я хитрее, чем ты думаешь. Главная моя беда в том, что я предвижу все на несколько ходов вперед. Боб настоящий слабак. Не думаю, чтобы он был великодушным. Я не уживусь с Бобом, это уж точно.
— Мурзик, дорогая, ты ошибаешься. Синявская говорит, он настоящий мачо. Думаю, это проходимка сумела с ним переспать, а там кто ее знает.
Я расхохоталась. Это был злой смех. Я смеялась над тем, что не умею в нужное время прибегать к помощи розовых очков, как это делает подавляющее большинство людей. И это еще полбеды. Главная моя беда состоит в том, что я, несмотря на пережитое, продолжаю верить в романтизм жизни.
— Решено. Я принимаю его предложение и становлюсь хозяйкой этого дома и целой горы. Жду вас с Игорем в гости, мамуля.
— Чувство юмора ты унаследовала от отца. — Мама подавила в себе горестный вздох. — По крайней мере это делает тебя светской женщиной с большой буквы, хоть ты и не желаешь это признать.
— Мы устроим свадьбу в затопленном храме, про который рассказывал Михаил. Ты умеешь нырять с аквалангом?
Может показаться странным, но я говорила вполне серьезно. Более того, мне вдруг ужасно захотелось венчаться в затопленном храме.
— Научусь ради такого дела.
— Ловлю на слове, мама. Сейчас я познакомлю тебя с твоим будущим зятем.
Я сняла трубку, намереваясь позвонить Бобу во флигель, где он отлеживался после своего падения, как вдруг он сам появился
— Боже мой! — Мама проворно вскочила, одернула блузу. Потом ее руки взвились к волосам.
— Я хотел сказать тебе, Чайка… — Боб заметил наконец маму. — Кто это? — спросил он испуганно.
— А я вас сразу узнала. Я мама Лоры. Мы были когда-то очень близко знакомы. Собственно говоря, я даже дружила с вашей матерью.
Боб автоматически пожал протянутую ему руку мамы и повернулся ко мне.
— Чайка, я должен уехать отсюда. Ты не будешь возражать?
— Нет, конечно. Наверное, я буду рада.
— Ты была в мастерской? — спросил Боб и сел на пол возле моих ног. — Я знаю, кто сделал это, — сказал он, глядя в пол. — Как же он должен ненавидеть меня.
— Он тебя жалеет. Я не знаю, что за отношения вас всех связывают. Но мне кажется, все обстоит не совсем так, как вы пытаетесь мне внушить.
Он посмотрел на меня без удивления. Взял меня за руку, прижал ее к своей щеке.
— Я сам не знаю, как все обстоит. Но ты права, Чайка. Я уверен.
— Не сердись на него. Если на ненависть отвечать ненавистью, не останется никакого выхода. Мне кажется, ты найдешь выход.
— Да. — Он согласно закивал головой. — Я не хочу ненавидеть Глеба. Я даже рад, что он это сделал. Это была последняя капля. Если бы не Глеб… — Боб взялся за голову и поморщился. — Знаешь, я был уверен, что не выберусь отсюда живым.
Он облокотился о мои ноги, положил голову мне на колени. Он дрожал. Я гладила его заласканные ладонями множества женщин волосы и думала о том, что даже если мы обвенчаемся в том затопленном храме, мы никогда не будем счастливы в том смысле, который я вкладываю в это понятие. Но как бы там ни было, Боб нравился мне все больше и больше.
Мама хотела было незаметно выскользнуть из комнаты, но я окликнула ее.
— Сейчас выпьем шампанского, — сказал Боб. — Это будет вроде помолвки. Чайка, поможешь собрать мои вещи? Я уже позвонил Михаилу. Он отвезет нас в аэропорт.
— Чудесная природа, дивный поэтичный край. — Мама держала в руке бокал с шампанским и делала отчаянные усилия не щурить глаза. — Я забыла темные очки. Ведь мы в Москве уже целую неделю не видели солнца. А здесь оно такое яркое. Настоящий рай. Что, на том берегу церковь? — спросила она, остановившись возле самого края обрыва.
— Монастырь. Мужской, — пояснила я.
— Потрясающее соседство. — Мама была похожа на маленькую девочку. Казалось, кто-то напутал с нашими годами. Или зло подшутил над нами обеими. В особенности надо мной. В тридцать горько сознавать себя восьмидесятилетней. — И что, эти монахи разгуливают повсюду в своих смешных хламидах, да? Они были у вас? Мне всегда казалось, это необычные и скрытные люди. И что под черными хламидами прячутся отнюдь не безгрешные сердца. Хотя Игорь считает, что люди уходят в монастырь не по доброй воле. А как думаете вы, Роберт?